Мужская и женская сексуальность

Стать взрослым - значит стать мужчиной или женщиной, но что это, собственно, значит? Общая логика психологии половых различий как особого раздела дифференциальной психологии принципиально та же, что и в биологических, и общественных науках. Психологические половые различия (иногда их называют половым дипсихизмом) признаются существенными, но вместе с тем относительными, зависящими от конкретного содержания деятельности и социальных половых ролей [42, 235]. С изменением системы половых ролей многие традиционные психологические различия между полами, на которых основывались стереотипы маскулинности и фемининности, исчезают или резко уменьшаются, а сами эти образы становятся менее полярными и однозначными, чем раньше, тем не менее определенные существенные различия в характере деятельности, направленности интересов и протекании психических процессов у мужчин и женщин сохраняются.

Соответственно изменяется и содержание категорий маскулинности (М) и фемининности (Ф) в теоретической психологии. Раньше они считались строго дихотомическими, взаимоисключающими, причем всякое отступление от норматива воспринималось как патология или шаг в направлении к ней (ученая женщина - "синий чулок" и т.п.). Затем жесткий нормативизм уступил место идее континуума маскулинно-фемининных свойств. На этой основе западные психологи в 30-60-х годах сконструировали несколько специальных шкал для измерения М/Ф умственных способностей, эмоций, интересов и т. д. (тест Термана-Майлс, шкала М/Ф MMPI, шкала маскулинности Гилфорда и др.). Все эти шкалы предполагают, что индивиды могут в пределах какой-то нормы различаться по степени М и Ф. Однако сами свойства М/Ф представлялись все же альтернативными, взаимоисключающими: высокая М должна коррелировать с низкой Ф и обратно, причем для мужчины нормативна, желательна высокая М, а для женщин - Ф. Вскоре, однако, выяснилось, что далеко, не все психические качества поляризуются на "мужские" и "женские". Кроме того, разные шкалы (интеллекта, эмоций, интересов и т. д.) в принципе не совпадают друг с другом: индивид, высокомаскулинный по одним показателям, может быть весьма фемининным по другим.

Например, соревновательные виды спорта издавна считались мужскими. Женщины-спортсменки обычно обнаруживали низкие показатели по традиционным измерениям Ф, так что ученые были склонны считать их характер скорее маскулинным. В ряде случаев это подтверждалось и эндокринологически. Однако недавнее исследование группы канадских теннисисток и гандболисток и сравнение их со спортсменами-мужчинами показали, что эти девушки сочетают в себе ряд "маскулинных" качеств (соревновательность, упорство, бескомпромиссность в борьбе и т. п.) с высоким уровнем Ф [274]. В другом исследовании сравнение группы студенток - членов университетских сборных команд и контрольной группы студенток того же университета показало, что спортсменки менее фемининны, но не более маскулинны, чем неспортсменки, независимо от вида спорта [128].

Новые, более совершенные, тесты [103, 327] рассматривают М и Ф уже не как альтернативы, полюсы одного и того же континуума, а как независимые измерения. Сравнение показателей одного и того же индивида по шкалам М и Ф позволяет вычислить степень его психологической андрогинии; андрогинными считаются индивиды, имеющие высокие показатели и по Ф; и по М, что позволяет им менее жестко придерживаться поло- ролевых норм, свободнее переходить от традиционно женских занятий к мужским и т. д.

Понятие психологической андрогинии касается не соматических качеств, а только поведения и установок; речь идет о независимости, заботливости и способности выполнять специфические мужские, специфические женские и не дифференцируемые по полу функции. В результате вместо простой дихотомии "мужского" и "женского" появилось 4 психологических типа: маскулинные- мужчины (высокие показатели по маскулинным и низкие - по фемининным чертам); фемининные мужчины (много фемининных и мало маскулинных черт); андрогинные мужчины (высокие показатели по обеим шкалам); психологически недифференцированные мужчины (низкие показатели по обеим шкалам) и такие же 4 категории женщин.

Сравнение этих типов показало, что максимальное соответствие индивида полоролевому стереотипу, т. е. высокая М у мужчин и высокая Ф у женщин, отнюдь не гарантия психического и социального благополучия [354]. Фемининные женщины часто отличаются повышенной тревожностью и пониженным самоуважением; эти черты даже входят в набор Ф. Маскулинные мальчики- подростки чувствовали большую уверенность в себе и удовлетворенность своим положением среди сверстников, но после 30 лет эти мужчины оказались более тревожными, менее уверенными в себе и менее способными к лидерству. Фемининные женщины и маскулинные мужчины хуже справляются с деятельностью, не совпадающей с традиционными нормами полоролевой дифференцировки. Дети, поведение которых более всего соответствует требованиям их половой роли, часто отличаются более низким интеллектом и меньшими творческими способностями. Напротив, индивиды, относительно свободные от жесткой половой типизации, обладают более богатым поведенческим репертуаром и психологически более благополучны. Андрогинные мужчины и женщины лучше и свободнее чувствуют себя в сексуальной сфере и т. д.

Эти данные, конечно, не следует абсолютизировать. Не говоря уже о неудачности понятия "андрогиния", невольно ассоциирующегося с сексуальной патологией или отсутствием всякой половой дифференцировки, сами шкалы М/Ф неоднозначны. Одни исследователи измеряют интересы, другие - эмоциональные реакции, третьи - отношение к тем или иным аспектам мужских или женских социальных ролей. Проблематичны и их критерии. Шкалы М и Ф соотносятся, с одной стороны, с индивидуальными свойствами, а с другой - с социальными определениями пола и полоролевыми предписаниями, принятыми в определенной социальной среде. Однако это совершенно разные явления. Между тем расхождения в определении набора маскулинных и фемининных черт или их желательности (нормативности) в значительной мере предопределяют результаты экспериментов.

Похоже на то, что и тест Сандры Бем, и "Вопросник личностных свойств" Джанет Спенс и Роберта Хельмрайха удовлетворительно измеряют и предсказывают такие аспекты М и Ф, как инструментальность и экспрессивность, но неясно, как эти свойства сочетаются с другими чертами маскулинного и фемининного поведения. Серьезные споры возникают и при интерпретации данных. Жесткость, ригидность полоролевых установок и поведения может быть как индивидуально-типологическим свойством (в этом случае она будет коррелировать с общей ригидностью установок и поведения), так и функцией системы полоролевых предписаний (в этом случае она будет более жесткой в тех ситуациях и видах деятельности, где половые роли сильнее поляризованы, независимо от индивидуальных свойств).

Многое зависит и от системы половой стратификации. Ряд исследований показывает, что женщины предпочитают андрогинные свойства фемининным, мужчины же ориентируются на более традиционные нормы полоролевой дифференцировки. Например, сопоставление самооценок и самоуважения двух групп американских студентов с их полоролевыми ориентациями выявило, что андрогинные установки более желательны и благоприятны только для женщин, но не для мужчин. Это явно связано с социальными факторами, дающими мужской роли определенные преимущества перед женской. Кроме того, ориентация на андрогинию, т. е. выход за пределы жесткой половой дихотомизации, чаще встречается среди более старших людей, в конце юности или у взрослых, тогда как подростки ориентируются преимущественно на полярные образы "мужского" и "женского". В связи с этим, считают Д. Спенс и Р. Хельмрайх, поиск глобальных измерений М и Ф или полоролевой идентичности - задача явно иллюзорная. "Классы психологических свойств и поведенческих структур, различающих мужчин и женщин в данное время и в данной культуре, не только множественны, но и могут иметь разные корни и относительно независимо варьировать у разных индивидов" [327].

Какое отношение все это имеет к нашей теме? Не только обыватели, но и многие профессиональные психологи привыкли считать "половые особенности" однозначными, намертво связанными с половой принадлежностью индивида. Если женщина пассивна и нежна, то она должна быть таковой в любых ситуациях. Однако это совсем не обязательно, и не только из-за индивидуальных различий. Мужчины и женщины взаимодействуют друг с другом не в вакууме, а в конкретных социальных ролях, и характер этого взаимодействия в одной сфере деятельности (например, в труде) не обязательно такой же, как в другой (например, в семье, воспитании детей).

Из множества свойств, различающих мужчин и женщин, для сексологии важнее всего коммуникативные и эмоциональные качества. При всех индивидуальных и культурно-исторических вариациях мужской стиль жизни большей частью бывает предметно-инструментальным, а женский - эмоционально-экспрессивным. Не будем гадать, является ли это следствием изначальной разницы в физической силе и энергетическом балансе мужского и женского организмов, особых биологических функций женщины-матери и законов полового диморфизма или результатом тысячелетнего исторического опыта, когда мужчина занимался общественно-трудовой деятельностью, а женщина вела хозяйство и воспитывала детей, что также могло выработать у обоих полов устойчивые предрасположения, облегчающие усвоение соответствующих навыков, или тем и другим вместе. Достаточно того, что эти различия в большей или меньшей степени характерны и для современных людей.

При всем выравнивании социальных половых различий у большинства мужчин на первом плане стоит профессионально-трудовая деятельность, у женщин - семья. Выбирая род занятий, мужчина интересуется прежде всего предметным содержанием деятельности и возможностью продвижения в ней, а женщина придает большее значение эмоциональному климату, межличностным отношениям. У мальчиков выше интерес к точным наукам и технике, у девочек - к искусству и гуманитарным предметам. Мужской стиль общения с самого раннего детства выглядит более активным и предметным, но одновременно - более соревновательным и конфликтным, чем женский, причем для мальчика содержание совместной деятельности важнее, чем индивидуальная симпатия к партнерам (у девочек наоборот). Мальчики более склонны к экстенсивному групповому общению, а девочки - к образованию закрытых микрогрупп. Мужское общение отличается большей эмоциональной сдержанностью, женщины свободнее и полнее (в том числе вербально) выражают свои чувства и эмоции, у них раньше возникает потребность делиться с кем-то своими переживаниями, а также способность к сопереживанию (эмпатия). В нашем исследовании юношеской дружбы А. В. Мудрик просил московских школьников с 1-го по 10-й класс объяснить, что значит "понимать другого человека". Оказалось, что мальчики подчеркивают преимущественно момент объективного знания ("понимать человека - значит хорошо его знать") или интеллектуального сходства ("думать, как он, иметь общие интересы"), у девочек же определеннее звучит мотив сочувствия, сопереживания [41].

Разумеется, это только общие тенденции, за которыми стоят многообразные возрастные, социальные й индивидуальные вариации. Наивно считать, что все мужчины - суровы и грубы, а все женщины - мягки и нежны. Оставляя в стороне громадные индивидуальные различия, нельзя не отметить, что мужчины проявляют больше явной агрессии, а у женщин чаще встречается скрытая враждебность и т. д. Тем не менее различия по оси "интрументальность - экспрессивность" существенны и распространяются также на сексуальное поведение. Какие бы культурные среды мы ни взяли, мужская сексуальность выглядит более агрессивной, напористой, инструментальной, экстенсивной, возбудимой и несдержанной. Как писал Овидий ("Наука любви", 1, 275-276),

 "...Тайная радость 
 Венеры мила и юнцу и девице,
 Только скромнее - она,
 и откровеннее - он".

Дело тут не только в "двойном стандарте". Многоженство встречается в истории человечества гораздо чаще, чем многомужество,- из 185 обществ, данные о которых учтены Фордом и Бичем [166], многоженство в той или иной форме допускают 84%, а многомужество - только два общества (тода в Индии и полинезийцы Маркизских островов). Это вряд ли объяснимо только экономическими факторами.

Сейчас, когда и нормативные установки, и реальные различия в сексуальном поведении мужчин и женщин значительно уменьшились,' разница тем lie менее остается весьма внушительной. Половая жизнь большинства мужчин более экстенсивна, чем женская. У них гораздо больше фактическое число и выше сменяемость сексуальных партнеров. Большая экстенсивность мужской половой жизни означает меньшую эмоциональную вовлеченность и психологическую интимность. Перечисляя возможные и реальные мотивы вступления в связь, мужчины значительно чаще называют безличные, не связанные с конкретным лицом, "половые потребности". При обследовании большой (1177 человек) группы американских студентов выяснилось, что почти половина (46%) мужчин воспринимали девушку, с которой они пережили свою первую интимную близость, главным образом как объект; среди женщин отсутствие эмоциональной вовлеченности продемонстрировали лишь 5% [258].

Типичная для советской молодежи ориентация на любовь и моральные ценности общения до некоторой степени уменьшает эту разницу. Тем не менее половые различия идут в том же направлении. Достаточно вспомнить приведенные выше ответы ленинградских мужчин и женщин относительно возможности вступления в связь с любимым или просто знакомым человеком [88]. Такая же разница чувствуется в ответах на вопрос, что их удерживает от вступления в добрачную связь: женщины поставили на первое место (34,5%) моральные соображения, на второе (34,1%) - отсутствие половой потребности, на третьем (11,6%) - страх перед последствиями; у мужчин на первом месте (48,5%) стоит отсутствие случая, на втором (24,4%) - моральные соображения, на третьем (8,1%) - боязнь заражения венерической болезнью [88].

Мужчины и женщины существенно различаются по восприятию эротических материалов и содержанию собственных эротических фантазий. Экспериментальные исследования опровергли представление, будто женщины вообще не реагируют на эротические изображения и другие визуальные стимулы. Правда, женская реакция слабее мужской: вид обнаженного человека противоположного пола вызывает, по их самоотчетам, половое возбуждение у 84% американских студентов-мужчин и лишь у 24% женщин [258]. Однако более тщательные эксперименты показывают, что эта разница не столь велика и является скорее качественной, нежели количественной: половое возбуждение у женщин отчасти зависит от наличия у них сексуального опыта, а также от характера самих эротических материалов; грубая, примитивная порнография вызывает у многих женщин нравственный и эстетический протест [163]. 225

Эротические сны и фантазии мужчин и женщин отражают фундаментальные различия их сексуальных позиций. Уже автору "Камасутры" было известно, что "мужчины и женщины играют разные роли. Можно даже сказать, что их понятия о наслаждении различны. В половом акте мужчина является агрессивной силой, а женщина - рецептивной, что соответствует общему положению мужского и женского начала в природе" (ч. 2, гл. 1). Это проявляется и в их эротическом воображении. По данным Шнабля [314], эротические сны видят три пятых мужчин и около половины женщин. Из 500 женщин, опрошенных З. В. Рожановской, эротические сновидения были у 240, причем у 111 они сопровождались оргазмом [67].

Как и мужчины, женщины имеют эротические фантазии, в том числе во время мастурбации и полового акта, но содержание мужских и женских фантазий различно. В описаниях студентов-мужчин Мичиганского университета, которым было предложено письменно рассказать о своих сексуальных фантазиях, преобладали грубые эротические сцены с чрезвычайно сексуальными, но не эмоциональными персонажами; женские фантазии более разнообразны и эмоционально окрашены. Особенно интересно в этом плане содержание не ограниченных внешними условиями мастурбационных фантазий. По данным Ханта [210], общая мечта обоих полов - близость с любимым человеком; в остальном мужские и женские фантазии различаются. Мужчины чаще воображают половое сношение с посторонними лицами, групповой секс или принуждение кого-то к половой связи; женщины чаще воображают сексуальные поступки, которых они никогда не осуществили бы в действительности, ситуации, где они являются жертвами насилия.

Очень похожи на это данные Миллер и Саймона: у опрошенных ими студентов на первом месте (87% мужчин и 79% женщин) стоят сцены ласк и полового акта с любимым или близким человеком. На втором месте у мужчин (75%) -половая близость с кем-то незнакомым, когда эротика никак не связана с психологической интимностью. Женщины чаще (74%) грезят о несексуальной нежности с любимым человеком (у мужчин этот мотив представлен лишь в 48% ответов). Мотив сексуального насилия фигурирует у 24% мужчин и только у 6% женщин. Напротив, мазохистские фантазии (быть объектом насилия) чаще встречаются у женщин (21% против 11% мужчин). Фантазию вуайеристского типа (наблюдать сексуальные действия других) признали 35% мужчин и 25% женщин [258, 132].

Взятые по отдельности, эти данные могут казаться случайными и несущественными, но их повторяемость свидетельствует о существовании определенных устойчивых констант, различающих мужскую и женскую сексуальность. По мнению Айзенка, главное различие между полами заключается в том, что мужчины имеют больше либидо, чем женщины, причем мужские эротические запросы, а следовательно, и значение для mix этой сферы жизни не уменьшаются с возрастом, по мере снижения фактической интенсивности половой жизни, а, возможно, даже растут, тогда как женское либидо по мере свертывания реальной половой активности убывает. Напротив, сексуальная удовлетворенность женщин несколько выше, чем мужчин [156]. С этим связаны и различия сексуальной терпимости, расторможенности, восприятия эротики и т. д.

Очень сложный вопрос - связь женской сексуальности с менструальным циклом [255]. С 30-х годов гинекологи и эндокринологи интенсивно изучают предменструальный синдром (предменструальное напряжение), при котором во второй половине менструального цикла у части женщин возникают вегетососудистые нарушения (головная боль, тошнота, сердцебиение), плохое настроение, раздражительность, плаксивость, депрессивные состояния и др. Предполагалось, что это влияет и на сексуальную жизнь. Но хотя гормональная природа предменструального синдрома сомнений не вызывает, новейшие исследования показывают, что его поведенческие следствия сильно преувеличены. Во-первых, колебание настроения совпадает у женщин с менструальным циклом только в половине случаев, ретроспективные самоотчеты преувеличивают эту связь по чисто субъективным причинам. Во-вторых, масштаб таких колебаний зависит не только от биологического (менструальный цикл), но и от социального (соотношение рабочих и выходных дней) ритма: "неблагоприятная" фаза менструального цикла значительно легче переживается, если приходится на выходные дни, когда отрицательные эмоции, связанные с. предменструальным напряжением, уравновешиваются, компенсируются положительными [300]. В-третьих, сопоставление колебаний настроения у 24 супружеских пар в течение определенного времени показало, что мужское настроение так же изменчиво, как женское [263]. Так что выводить сложные психологические и поведенческие характеристики личности непосредственно из гормональных процессов рискованно.

То же нужно сказать и о менархе. Поскольку этот процесс нередко бывает болезненным, за ним установилась дурная слава. З. Фрейд даже называл менархе "психической травмой", а Шарлотта Бюлер - "негативной фазой развития". Современные исследования не отрицают этих трудностей, но подчеркивают, что психологическое состояние девочек этого возраста не вытекает непосредственно из физиологических сдвигов, а зависит от их восприятия и осмысления. При своевременной психологической подготовке к данному событию менархе рассматривается просто как неизбежная неприятность, компенсируемая удовлетворением от вступления в новый возраст. Если же говорить о собственно психологических процессах, то они выглядят скорее позитивными и интегративными: постменархеальные девочки лучше осознают и принимают свою половую индентичность [294].

Сказанное проясняет и некоторые психофизиологические особенности женского организма. Как уже говорилось, в XIX веке фригидность, безразличие и пониженная сексуальная активность женщин считались биологически нормальными. Современная сексология не разделяет этого мнения. Доля женщин, более или менее регулярно испытывающих оргазм, увеличивается с каждым следующим поколением. Например, в ЧССР доля таких женщин выросла с 31% у родившихся в 1911-1920 гг. до 79% у родившихся в 1950-1958 гг. [288]. Значительное увеличение числа женщин, регулярно испытывающих оргазм, демонстрируют данные опроса, проведенного Фридрихом и Штарке (1981), по сравнению с данными Шнабля, относящимся к 60-м годам [330] (табл. 8).

Таблица 8. Частота оргазмических переживаний у женщин, по данным Шнабля и Фридриха - Штарке (в процентах) [330]

То, что многие женщины начинают испытывать оргазм не сразу, при первом же половом сношении, а по прошествии некоторого, иногда довольно длительного, времени, объясняется не имманентно более поздним созреванием женских эротических реакций, как считали . раньше, а необходимостью приобрести какой-то сексуальный опыт, овладеть тайнами собственного тела, узнать свои эрогенные зоны, а также освободиться от мыслей о греховности или постыдности плотских отношений и т. д. Недаром рост оргазмической активности женщин по поколениям зависит значительно больше от возраста начала половой жизни, чем от сроков полового созревания, т. е. возраста менархе [289].

Тем не менее женский оргазм и физиологически, и психологически сложнее мужского, и не все женщины испытывают оргазм. Из опрошенных З. В. Рожановской 600 здоровых женщин оргазм испытывают всегда 24,4%, часто - 33,2%, иногда - 19%, крайне редко - 7%, никогда не испытывают 16,4% [67]. В какой мере это зависит от конституциональных особенностей, а в какой - от условий воспитания и индивидуального опыта (некоторые женщины не испытывают оргазма при половом акте, но переживают его при мастурбации), не вполне ясно.

В общем современные представления о специфике женского оргазма можно свести к следующему [33, 68, 104, 113, 162, 249, 322]. Процесс полового возбуждения и его разрядки у женщин разнообразнее и индивидуальнее, чем у мужчин [360]. В половом акте мужчина в среднем достигает оргазма быстрее, чем женщина, но в других ситуациях (например, при мастурбации) это правило не действует. Считается, что женский оргазм в среднем продолжительнее мужского, но субъективные самоотчеты и лабораторные данные в этом вопросе сильно расходятся. Например, в работе Р. Левина и Г. Вагнера (Дания) [233] объективно измеренная средняя продолжительность оргазма у 26 женщин составила 19,9 с (±12 с), а субъективная оценка его продолжительности у 14 женщин оказалась значительно меньшей - 12,2 с (±9,8 с). Вообще сила и частота мышечных сокращений при оргазме и интенсивность испытываемых при этом чувств у женщин, как и у мужчин, по-видимому, не совпадают.

Сказать, кто получает большее эротическое наслаждение - мужчина или женщина - невозможно. Сущность оргазмических переживаний мужчины и женщины описывают практически одинаково. Когда группе из 70 экспертов (медиков и психологов) было предложено разграничить мужские и женские описания оргазма, из которых были предварительно удалены все явные указания на пол испытуемого, эксперты не смогли этого сделать [287]. Сходный результат получен при анализе описаний оргазмических переживаний группы студентов (44 женщины и 38 мужчин) методом семантического дифференциала (широко применяемый во всем мире, включая СССР, психологический тест, основанный на ассоциациях, вызываемых определенными словосочетаниями типа сладкий - горький, чистый - грязный, тяжелый - легкий и т. д.); хотя описания оргазма по этой методике четко отличаются от описаний всех остальных эмоциональных переживаний, они не позволяют отграничить мужской оргазм от женского; по-видимому, субъективно эти переживания очень похожи [356].

Эмоциональные реакции и психофизиологическая локализация эротических ощущений у женщин разнообразнее. Мужская сексуальность является, так сказать, фаллоцентрической, ее кульминацией бывают интромиссия и эякуляция, все "остальное" называется "предварительными ласками" и "завершением". Женская сексуальность более диффузна, в ней участвует больше эрогенных зон [231]. У многих женщин главные эротические ощущения связаны с раздражением клитора, а не с последующей интромиссией. Однако вагинальные ощущения также могут быть весьма острыми. Женщины гораздо более четко, чем мужчины, различают оргазм, достигаемый при мастурбации, и коитальный оргазм. Возможно, это связано с тем, что женщины лучше знают свое тело и точнее вербализуют эмоциональные переживания. Все эти многообразные индивидуальные вариации находятся в пределах психофизиологической нормы и пренебрежение ими со стороны мужчин, наивно уверенных, что все дело в длине полового члена и глубине интромиссии,- одна из самых распространенных причин сексуальной неудовлетворенности женщин.

Женщина способна к множественному оргазму, т. е. сразу после одного оргазма она может достичь другого, тогда как мужчина, за редкими исключениями, после эякуляции некоторое время не реагирует на сексуальное стимулирование (рефрактерный период). Это может быть либо растянутое оргастическое состояние, когда несколько оргазмов следуют друг за другом, минуя стадию плато, с интервалами в 1-2 мин или даже в несколько секунд, практически непрерывно, без дополнительного сексуального стимулирования, либо серия последовательных оргазмических реакций в результате дополнительной стимуляции гениталий через каждые несколько минут. Такие случаи наблюдаются чаще, чем предполагалось раньше. Однако представление, что мужчины, способные к множественному оргазму, получают наибольшее удовольствие от первого, а женщины - от второго или третьего оргазма, сегодня вызывает сомнения. Соотношение оргазма и эротического воображения и оргазма и периода межоргазмической релаксации у женщин также представляется неясным [91].

Продолжается и старый спор о соотношении клиторального и вагинального оргазма, который после первой работы Мастерса и Джонсон казался снятым. Все 27 колумбийских женщин, экспериментально исследованных Х. Альзате [90], обнаружили эротическую чувствительность одной или обеих стенок влагалища с большими индивидуальными вариациями. Исследователи, пользовавшиеся только данными самоотчетов, возможно, не могли обнаружить этих эрогенных зон, так как половой член не всегда в них проникает. Новейшие исследования подтвердили также, что у некоторых женщин в момент оргазма спазматически выбрасывается через уретру небольшое количество жидкости, химический состав которой пока не изучен. Однако связь этой "женской эякуляции" с раздражением так называемого пятна Графенберга кажется все более сомнительной [189]. Вообще изучение физиологической картины женского оргазма быстро выявляет ее усложнение, включающее все новые мышечные реакции.

Интересны попытки сопоставить сексуальную активность женщины и вероятность достижения ею оргазма с определенными фазами менструального цикла. По некоторым данным, пик женской эротической реактивности приходится на середину менструального цикла, когда вероятность зачатия максимальна, и на период, непосредственно предшествующий менструации, когда она минимальна. Однако Мани считает эти выводы сомнительными [261], так как исследователи не принимали в расчет возможность синхронизации гормональных процессов супружеской пары, а также социальные и ситуативные факторы.

Женские сексуальные реакции больше, чем мужские, зависят от общепсихологических, особенно эмоциональных, факторов. В числе причин, сковывающих женскую сексуальность, называют антисексуальные установки, пуританское воспитание в детстве, отсутствие своевременного полового просвещения, примитивную сексуальную технику мужа, не уделяющего должного внимания любовным ласкам, и т. д. Однако соотношение этих факторов неясно. По данным З. В. Рожановской, время наступления первого оргазма у обследованных ею женщин зависит от того, получили ли они какое-то половое просвещение [67] (табл. 9).

Таблица 9. Половое просвещение и время наступления первого оргазма у женщин, по данным З. В. Рожановской [67] (в процентах)

Напротив, американский психолог Сеймур Фишер [162] считает, что роль формального полового просвещения невелика, так как сексуальная реактивность женщины зависит не от уровня ее знаний, а от ее общей эмоциональной раскованности и реактивности. Тип эмоциональных реакций человека формируется на основе природных задатков уже в раннем детстве. По данным Фишера (он детально обследовал 300 женщин), главный фактор, мешающий женщине испытывать оргазм,- неуверенность в любимом человеке, страх потерять его (не связанный с общим уровнем тревожности); источник этой тревоги, возможно, коренится в детских переживаниях и отчасти зависит от отношений девочки с отцом. Однако ясности в этом вопросе нет.

Получаемое женщиной сексуальное удовлетворение, по-видимому, больше, чем у мужчины, зависит от таких психологических обстоятельств, как чувство нежности и любви к партнеру, ощущение близости с ним, удовлетворение от телесной открытости, радость сознания, что она является предметом восхищения, осознание собственной сексуальной компетентности, и т. д. [104, 162]. Разумеется, эти качества ценят и мужчины, но, по данным Шнабля [314], на недостаток нежности и тепла со стороны партнера сетуют втрое больше женщин, чем мужчин. По данным Штарке и Фридриха, среди женщин, которые счастливы со своим партнером, всегда испытывают оргазм 51%, а среди несчастливых - только 22% [330].

Анализ сексуальных историй 619 американских женщин, проходивших лечение по поводу аноргазмии, показал, что отдельные элементы эротической техники, в частности длительность прекоитальных ласк и интромиссии, не имеют того решающего значения, которые им приписывают популярные учебники. О недостаточности простой o поведенческой терапии, ограничивающейся выработкой у пациентов необходимых технических навыков, говорит и опыт Мастерса и Джонсон, которые подчеркивают необходимость учитывать и совершенствовать прежде всего межличностную коммуникацию пары - способность к самораскрытию, выражению и расшифровке тонких эмоциональных переживаний и т. д. [250]. Статистическое обобщение результатов парной секс-терапии 43 супружеских пар показало, что главные факторы успеха - повышение способности осознавать и принимать собственные эмоциональные переживания и одновременно разделять их с партнером. При этом у мужчин прежде всего увеличивалась способность открыто выражать свои чувства, а у женщин - способность утверждать свои права и выражать свои переживания [338].

Заслуживают внимания также некоторые неэротические социальные факторы, выходящие за рамки парных отношений. По данным Шнабля [314], работающие женщины, особенно занятые умственным трудом, отличаются более высокой сексуальной реактивностью, ведут более активную половую жизнь и получают большее удовлетворение от нее, чем домохозяйки; вообще сексуальная удовлетворенность женщин значимо коррелирует с их общей социальной активностью и удовлетворенностью своей жизнью. У мужчин такой зависимости нет. К тем же выводам приходят Штарке и Фридрих [330]: сексуальная удовлетворенность и высокая "оргазмия" у молодых женщин положительно коррелируют с удовлетворенностью профессией, активной включенностью, в работу, наличием других (интеллектуальных, спортивных и т. п.) увлечений, общительностью, общественной активностью и жизнерадостностью. Более высокую оргазмическую активность профессионально увлеченных женщин, которые не только работают, но и интересуются своей работой, по сравнению с теми, кто живет потребительскими интересами, отмечают и сексологи из ФРГ Айхнер и Хабермель [152]. К сожалению, причинная связь этих факторов - влияет ли активный, творческий стиль жизни на сексуальность или же более активный, творческий тип личности лучше чувствует и полнее проявляет себя в разных сферах жизнедеятельности - не изучена. Между тем это весьма важно для понимания социальных факторов женской сексуальности и ее изменений в результате эмансипации женщин и их вовлечения в трудовую и общественную жизнь.

Особого внимания заслуживает устойчивое, повторяющееся в разных исследованиях несовпадение мужских и женских предпочтений в выборе партнеров. Наряду с рядом общих черт мужчины обычно предпочитают физически привлекательных, красивых, а также домовитых и хозяйственных женщин, тогда как женщины выше ценят в избранниках ум, честолюбие, образованность и трудолюбие, т. е. более "социальные" качества. С чем связаны эти различия? Прежде всего с традиционной половой стратификацией и неодинаковой социализацией мальчиков и девочек: в течение многих веков замужество было главной и единственной возможностью для женщины повысить свой социально-экономический статус, тогда как мужчина рассчитывал на "вознаграждение" в виде физически и сексуально привлекательной жены. Хотя сегодня эти соображения, по крайней мере при социализме, утратили свое значение, привлекательная внешность женщины для мужчины гораздо важнее, чем внешность мужчины - для женщины. Ден Саймоне и Дэвид М. Басс предполагают, что дифференцировка предпочтений уходит своими корнями еще глубже - в различие репродуктивного вклада мужчин и женщин. Женская репродуктивная ценность и фертильность тесно связаны с возрастом и состоянием здоровья, о которых могут свидетельствовать такие компоненты внешней привлекательности, как гладкая и чистая кожа, упругие мускулы, живое лицо, пышные волосы и т. д. Мужской репродуктивный вклад зависел не столько от физических, сколько от социальных возможностей, которые он мог представить своей жене и детям (вспомним сказанное выше о биологии полового отбора). Отсюда следует разная социализация мальчиков и девочек [118а]. Конечно, проблема этим не исчерпывается, но мы снова видим, что сексуально-эротические и эстетические предпочтения не являются самодовлеющими, они тесно связаны с эволюционной биологией, половой стратификацией и историей взаимоотношений между полами.

Однако различия мужской и женской сексуальности не следует биологизировать и абсолютизировать. Психофизиологические различия отдельно взятых сексуальных реакций нельзя экстраполировать на целостную систему сексуальной мотивации и поведения, формирующуюся под влиянием множества различных социально-исторических факторов. Очень многие поведенческие и мотивационные половые различия в этой сфере, которые мы привыкли считать имманентными, неустранимыми, за последние десятилетия, как было показано выше, резко уменьшились, а то и вовсе исчезли (возраст начала половой жизни, уровень сексуальной активности, отношение к эротике и т. д.). Например, статистически значимые половые различия в сексуальном поведении студенческой молодежи ФРГ сегодня сохраняются только в мастурбации, да и здесь они заметно уменьшились [127].

То же происходит и в сфере мотивации. Мы привыкли считать, что юноши, начиная половую жизнь, преследуют явно эротические цели, тогда как девушки воспринимают первый половой акт в более широком эмоциональном контексте любовных отношений и это событие для них более интимно. Эмпирические данные подтверждали это мнение.

В 1967 г. Дональд Карнс [122] опросил 1177 студентов (17-24 лет) из 12 колледжей и университетов США, кому и когда они рассказали о своем первом половом акте. Оказалось, что ни с кем не делились этой новостью 20% юношей и 24% девушек. У остальных главным конфидентом был друг своего пола, но юноши рассказывали многим (53% опрошенных 5 лицам и больше), а девушки - одной - двум ближайшим подругам. Чем младше юноша в момент события, тем вероятнее, что он расскажет все своим друзьям сразу же после него (так поступили 33% школьников и только 12% старшекурсников). Даже такое, казалось бы, интимное переживание подчинено у юноши чувству принадлежности к группе сверстников, от которой он получает подтверждение своей взрослости и маскулинности и к которой он психологически ближе, чем к женщине, ставшей средством его сексуальной инициации. Иными словами, мужчины и женщины имели разный "сценарий" перехода от девствен-ности к недевственности, и это казалось вполне естественным.

В 1976 г. Каллен и Стифенсон [215] повторили этот эксперимент с группой студентов Мичиганского университета (421 мужчина и 402 женщины). Сексуальный опыт имели 66% опрошенных мужчин и 57% женщин, причем в отличие от сексуально активных обследуемых Карнса, многие из которых (55% мужчин и 37% женщин) пережили только один половой акт, мичиганские студенты вели более или менее регулярную половую жизнь (единственный половой акт был только у 5%). Половые различия в отношении первого сексуального партнера сохранились: у 18,6% мужчин и 7,8% женщин это был случайный контакт, у 32,1% мужчин и 20,5% женщин - увлечение, у 39,4% мужчин и 48,3% женщин - любовь без брачных намерений и у 9,9 % мужчин и 23 % женщин - любовь с намерением пожениться. Однако эти различия резко уменьшились: больше мужчин сообщают об эмоциональной близости с первой партнершей (у обследованных Карнса случайные связи составляли 46%) и больше женщин - об эмоциональной близости, не связанной с матримониальными ожиданиями. Зато различия в числе друзей, которым была сообщена эта информация, как видно из табл. 10, исчезли вовсе.

Таблица 10. Число друзей, знающих о сексуальной жизни респондента (в процентах) [215]

Это значит, что ни мужчины, ни женщины не считают нужным скрывать от друзей свою половую жизнь. Скорость распространения информации о первом половом акте уже зависит не от пола и возраста, а только от эмоциональной вовлеченности: о любовных отношениях рассказывают менее поспешно, чем о простой сексуальной инициации. Это характерно и для женщин, и для мужчин. Таким образом, в сфере сексуальности половые различия так же проблематичны и вариативны, как и в остальных сферах жизни, и больше зависят от господствующей идеологии, нежели от репродуктивной биологии. Тем не менее в интерпретации данных об уменьшении и исчезновении половых различий необходима крайняя осторожность.

Во-первых, их нельзя экстраполировать за пределы того региона или социокультурного слоя, в котором они получены, так как в других местах еще долго могут господствовать более традиционные установки и нравы, и с этим нельзя не считаться. Во-вторых, краткосрочные тенденции не всегда адекватно отражают глубинные исторические процессы. Хотя сближение мужского и женского сексуального сценариев, безусловно, имеется, оно происходит в значительной мере путем переориентации женщин на традиционные "мужские" образцы. "Ресексуализация" женщины, рост ее сексуального самосознания и активности, признание права на эротические переживания, оргазм и т. п.- естественная и законная реакция на "десексуализированный" образ фемининности, господствовавшей в недавнем прошлом.

Сексуальные реакции мужчин и женщин различаются в общем и целом по тем же признакам, что и их общепсихологические черты, половые роли и стереотипы М/Ф. Однако усредненные данные, которыми оперируют психологическая и поведенческая статистика, тяготеют к дихотомизации мужской и женской сексуальности. Между тем в рамках этой дихотомизации, а отчасти и независимо от нее имеются разные типы мужчин и женщин, которые каждый по-своему сочетают в себе "маскулинные" и "фемининные" психологические качества.

Это индивидуальное многообразие - не патология, а такой же объективный закон человеческой психики, как бипотенциальность мозга и принципиальная взаимозаменяемость мужчин и женщин во многих, хотя не во всех, социальных ролях и функциях. Между полом и характером нет той однозначной связи, которую предполагали и принимали за факт ученые XIX века. Спорить о плюсах и минусах маскулинности, фемининности или психологи-ческой андрогинии вообще, вне конкретного социального и личностного контекста этих понятий, бессмысленно. Социальное и психологическое (включая и сексуальное) благополучие мужчины и женщины зависит вовсе не от того, насколько он или она соответствуют абстрактному нормативу, а от того, насколько соматические и поведенческие свойства индивида согласуются с его самосознанием и системой ценностей, и от того, удастся ли индивиду найти человека противоположного пола, нуждающегося именно в таком типе личности, чтобы они могли образовать пару и строить совместную жизнь. Психология половых различий - только ступень познания индивидуальных качеств, которые лишь отчасти связаны с половой принадлежностью и никогда не исчерпываются ею.

Индивидуальные особенности сексуальных реакций и любовных чувств и принципы их типологизации издавна интересуют людей. Уже Камасутра классифицировала мужчин и женщин по размерам их половых органов, силе желания, быстроте наступления оргазма, предлагая "оптимальные" способы сочетания разных типов. Типологическое значение приобрели и некоторые образы художественной литературы, персонифицирующие тот или иной тип любовных переживаний. Например, Стендаль в книге "О любви" подробно анализирует любовь Вертера и Дон-Жуана, Стефан Цвейг дополняет эту художественную типологию образом Казановы и т. д. Научно-психологические типологии более прозаичны. Это либо простые эмпирические классификации типов сексуального поведения по какому-то набору признаков, либо установление взаимосвязи между характером сексуального поведения и отдельными индивидуально-личностными чертами субъекта, либо попытки найти общую связь сексуального поведения с типом личности на базе существующих психологических теорий.

Первая задача решается главным образом путем статистического анализа данных массовых опросов и клиники. Уже Кинзи неопровержимо доказал, что сексуальная активность индивида, измеряемая частотой половых сношений,- фактор относительно устойчивый на протяжении всего жизненного пути и что разные люди существенно различны в этом отношении. Дополнив эти материалы клиническими данными, Г. С. Васильченко [62] пришел к выводу, что в основе этих поведенческих различий лежат разные типы половой конституции. Хотя с возрастом сексуальная активность снижается, разница между индивидами, принадлежащими к разным типам, остается значительной. Авторитетным подтверждением этого явились лонгитюдные геронтологические исследования, показавшие на основе как ретроспективных отчетов, так и длительного наблюдения одних и тех же людей, что чем раньше просыпается либидо и чем активнее сексуальная жизнь мужчины в юности, тем активнее будет она и в зрелом, и в преклонном возрасте, даже после 70 лет [247, 248].

Хотя из-за отсутствия лонгитюдных исследований, прослеживающих гормональные изменения у одних и тех же индивидов на протяжении значительных отрезков их жизненного пути, непосредственное сравнение гормональных и поведенческих возрастных сдвигов сегодня невозможно [261], широкая индивидуальная вариабельность уровней и типов сексуального поведения ни у кого сомнений не вызывает, как и то, что эти вариации связаны с определенными нейрофизиологическими и психическими свойствами индивида.

К сожалению, это очень плохо изучено. Единственная серьезная попытка систематического исследования взаимозависимости сексуального поведения и установок и типа личности предпринята Айзенком [156, 157]. По его мнению, личность может быть лучше всего описана в терминах больших совокупностей черт (общительность, импульсивность, активность и т. п.), складывающихся в более крупные гнезда, которые в свою очередь служат эмпирической базой для понятий высшего порядка, называемых типами или, точнее, измерениями личности. На основе многолетних исследований Айзенк выделил три главных измерения (шкалы): Е - экстраверсию, N - невротизм и Р - психотизм; позже к ним было добавлено четвертое измерение L - лживость, или притворство, экстраверсия измеряет такие взаимосвязанные черты, как общительность, импульсивность, активность, беззаботность, живость, любовь к шуткам и т. д. Те, кто имеет высокий показатель по этой шкале, называются "экстравертами", противоположный полюс составляют "интроверты", а посередине стоят "амбиверты". Невротизм обозначает высокую эмоциональную возбудимость, подвижность эмоциональных реакций, которая предрасполагает индивида к обнаружению в стрессовых ситуациях невротических симптомов; его индикаторами служат такие черты, как уныние, частая смена настроения, бессонница, нервность, чувство неполноценности, раздражительность и т. д. В отличие от экстраверсии и невротизма у здоровых людей психотизм включает набор антиадаптивных и антисоциальных черт: неконтактность, жестокость, нечувствительность к чужим переживаниям, враждебность, агрессивность и т. п. Наконец, притворство (первоначально эта шкала должна была только отсеивать ненадежные ответы при тестировании) включает такие черты, как лживость, неискренность, приспособленчество и т. д.

Здесь не место для обсуждения и критики теории личности Айзенка, чему посвящена специальная литература. Для сексологии важно то, что Айзенк прокоррелировал данные своего личностного теста с ответами тех же самых людей на специальную анкету-из 158 (первоначально 98) вопросов относительно их сексуальных установок и поведения по нескольким крупным выборкам: 1) студенческая выборка - 423 мужчины и 479 женщин от 18 до 23 лет, не состоящих в браке; 2) взрослая выборка - 427 мужчин и 436 женщин, средний возраст около 30 лет; 3) близнецовая выборка - 153 мужчины и 339 женщин; 4) психотическая выборка - 186 пациентов психиатрической клиники.

На основе статистического анализа Айзенк выделил 12 основных факторов сексуального поведения: терпимость; удовлетворение; невротический секс (конфликт между влечениями и внутренними запретами); безличный, неиндивидуализированный секс; порнография (отношение к сексуальному стимулированию); застенчивость; стыдливость; доминантность - подчиненность (имеется в виду отношение к идее сексуального равенства); сексуальное отвращение; сексуальное возбуждение; физический секс (отношение к телесной стороне сексуальности) и агрессивный секс. Их укрупнение дает два более общих суперфактора: "сексуальное либидо" (в противоположность низкому уровню сексуальных потребностей, сдержанности и скованности) и "сексуальное удовлетворение" (в противоположность половой неудовлетворенности, фрустрации и патологии).

Кроме существенных половых различий, отмеченных нами выше, Айзенк констатирует тесную зависимость стиля половой жизни от типа личности.

Как и предполагалось, экстраверты раньше интровертов и амбивертов начинают половую жизнь, чаще имеют сексуальные контакты, с большим числом партнеров и в более разнообразных формах; они придают больше значения эротической любовной игре, быстрее привыкают к сексуальным стимулам и потому больше ориентированы на смену партнеров, ситуаций и т. д. Экстравертам легко дается сближение с лицами противоположного пола, они более гедонистичны, получают больше удовлетворения от своей сексуальности и не испытывают в связи с ней тревог или сомнений. Сдержанные и заторможенные интроверты тяготеют к более индивидуализированным, тонким и устойчивым отношениям, что часто сопряжено с психологическими проблемами и трудностями.

Психотики имеют высокие показатели по либидо и маскулинности, предпочитают безличный секс, переживают сильное половое возбуждение и не признают никаких социальных и моральных ограничений. Однако они редко удовлетворены своей половой жизнью и часто склонны к девиантному поведению, включая групповой секс; их установки отличаются грубой биологизацией пола в противоположность романтическим ценностям.

Невротики часто имеют сильное либидо, но не могут удовлетворить его из-за сильного чувства вины и тревоги по поводу своей сексуальной активности, а также трудностей в общении. Показатели сексуальной удовлетворенности у них ниже, чем во всех остальных группах. Секс часто кажется им опасным и отвратительным, а собственные влечения - ненормальными. Здесь чаще всего встречаются такие психосексуальные проблемы и нарушения, как аноргазмия и фригидность у женщин, преждевременная эякуляция и импотенция у мужчин.

Сексуальное поведение притворщиков, как и другие стороны их жизни, отличаются конформизмом. Придерживаясь ортодоксальных, общепринятых в их среде правил, они отрицают наличие у себя каких-либо необычных чувств и желаний. Половую жизнь они обычно начинают поздно, не одобряют до- и внебрачных связей, ? избегают сексуального экспериментирования и видят сексуальность скорее в идеалистическом, чем в натуралистическом, свете. Слабое либидо сочетается у них с определенной удовлетворенностью своей половой жизнью, они просто не мыслят себе других возможностей.

По мнению Айзенка, эти личностно-поведенческие "синдромы" приблизительно наполовину обусловлены генетически, а наполовину - социальными факторами. Однако сам он больше подчеркивает биологические детерминанты, связывая различие между экстравертами и интровертами прежде всего с уровнем возбудимости коры головного мозга, невротизм - с активностью вегетативной нервной системы, а психотизм - предположительно с особенностями гормональной секреции, от которых зависит так-же сила либидо^*. В конечном итоге Айзенк делает вывод о существовании 4 главных типов, или групп, людей, различающихся характером сексуальных чувств и поведения: 1) индивиды со слабым либидо, но вполне удовлетворенные своей половой жизнью; это устойчивые интроверты, составляющие самый моногамный слой населения и опору соответствующей морали; 2) устойчивые экстраверты, сочетающие высокое либидо с высокой удовлетворенностью, но не слишком стабильной половой жизнью; 3) люди, чаще всего неустойчивые интроверты, у которых слабое либидо сочетается с сильными тормозами, чувством вины и коммуникативными трудностями, результатом чего является сексуальная неудовлетворенность; 4) люди с сильным либидо и одновременно с высокими показателями по психотизму или сочетающие высокий невротизм с сильной экстраверсией; такие люди не только сами испытывают сексуальную неудовлетворенность, но и представляют опасность для окружающих.

^* (Из частных замечаний Айзенка заслуживает вкимание указание со ссылкой на экспериментальные данные о различии суточных биоритмов у экстра- и интровертов: первые переживают пик кортикального возбуждения вечером, а вторые - утром, что, возможно, влияет на предпочитаемое время половой близости [156].)

В теоретическом отношении концепция Айзенка, включая ее нейрофизиологические основы, весьма уязвима и подвергается серьезной критике [72]. Однако многие его конкретные выводы о связи сексуального поведения с экстраверсией и невротизмом выглядят достаточно обоснованными и подтверждаются другими исследователями. Вот, например, как выглядит характер сексуальной активности неженатых студентов ФРГ (более 6000), обследованных Гизе и Шмидтом с применением сокращенного варианта шкалы экстраверсии [186] (табл. 11). Эти данные ясно показывают большую сексуальную активность и раскованность экстравертов. О большей сексуальной удовлетворенности экстравертированных женщин говорят и американские данные.

Таблица 11. Сексуальная активность интровертов (И), амбивертов (А) и экстравертов (Э), по данным Гизе и Шмидта [186] (в процентах)

Зигфрид Шнабль на основе обследования 3500 человек нашел, что расстройства потенции и оргазма значительно чаще встречаются у людей со слабым типом нервной системы (по Павлову). Среди людей с сильным типом нервной системы никаких трудностей психосексуального порядка не имели 32% женщин и 80% мужчин, а со слабым - только 13% женщин р 35% мужчин [314]. Для циклотимных (по Кречмеру) и ^экстравертированных (по Айзенку) личностей характерен более высокий уровень сексуальных интересов и реактивности, тогда как половая жизнь шизоидных и интровертированных индивидов нередко протекает с затруднениями. Наибольшие трудности в сексуальной сфере, как и в человеческих взаимоотношениях вообще, испытывают люди с недостаточной контакт-ностью, эмоциональной заторможенностью, комплексом неполноценности или пониженным самоуважением. Сексуальное поведение 1555 студентов ГДР, обследованных в 1979-1980 гг., статистически следующим образом связано с тестовыми показателями по сокращенной шкале интроверсии/экстраверсии по следующим параметрам [219].

1. Экстраверты независимо от пола благодаря большей общительности и открытости активнее интровертов устанавливают контакт с лицами противоположного пола (табл. 12).

Таблица 12. Активность интро- и экстравертов в установлении гетеросексуальных контактов (в процентах)

Однако интровертированные женщины имеют больше одного сексуального партнера гораздо реже мужчин- интровертов, которые в этом отношении не отличаются от экстравертов. Традиционная дифференцировка половых и сексуальных ролей выглядит более значимой, нежели индивидуально-типологические различия.

2. Экстраверты проявляют больше любви к партнерам, чем интроверты, привязанности которых психологически более противоречивы и окрашены тревогой и неуверенностью. Возможно, что здесь сказываются завышенные ожидания интровертов относительно "настоящей любви".

3. Экстравертированные женщины чаще интровертированных имеют сексуальные отношения, испытывают оргазм и сексуальную удовлетворенность партнером, но эти различия невелики. Застенчивость и сдержанность, отличающие повседневное общение интровертированных женщин и их поведение в трудовых коллективах, в сексуальных отношениях с любимым мужчиной нередко полностью исчезают. У студентов-мужчин непосредственная связь между экстраверсией и отношением к партнерше наблюдается только среди религиозных людей. Экстраверты чаще имеют половые сношения и считают себя сексуально более удовлетворенными и счастливыми. Интроверты ниже оценивают интимность своих сексуальных отношений, зато чаще говорят с партнершей о любви и сексуальности. Отсюда явствует, что характер любовных отношений зависит не столько от интроверсии/экстраверсии партнера, сколько от других личностных черт.

4. Эмоциональная открытость экстравертов благоприятствует сексуальной возбудимости, разговорам на сексуальные темы и т. п. Однако это также зависит от установок и культурных норм. Психологические трудности интровертов резко усиливаются религиозностью. Из-за неспособности откровенно обсуждать свои чувственные проблемы иначе как в морально-эстетических понятиях платонической любви религиозные интроверты чаще других испытывают разочарования в любви и т. д.

5. Значительная часть различий между интро- и экстравертами обусловлена разным воспитанием и развитием в детстве и юности. Среди экстравертов больше людей, выросших в либеральной, сексуально терпимой среде, тогда как в воспитании интровертов было больше запретов и ограничений. Свой первый оргазм экстраверты пережили на полгода, первый гетеросексуальный контакт - на год, первый половой акт - на полгода раньше интровертов. В момент опроса еще не имели коитального опыта 7% экстравертированных и 14% интровертированных женщин и соответственно 1 и 7% мужчин. Особенно велика разница сексуального опыта опять-таки среди верующих.

6. Влияние интроверсии/экстраверсии у мужчин сильнее всего сказывается на первых фазах развития отношений - от знакомства до установления прочного сексуального партнерства. У женщин оно продолжается дольше, распространяясь на отношения с постоянным партнером, супругом. Это опять-таки связано с традиционной полоролевой дифференцировкой.

Эти выводы весьма интересны в теоретико-методологическом отношении. Они показывают, что влияние интроверсии/экстраверсии на сексуальность имеет кросскультурную значимость, но что речь идет не только и не столько о конституциональных, психофизиологических константах, сколько о психологических установках и ценностных ориентациях, содержание и мера эффективности которых зависят от социокультурных условий. Как подчеркивает Л. Казек [219], не существует таких психических черт, которые бы при всех условиях обусловливали бы одно и то же поведение. Это верно относительно не только экстраверсии, но и сексуального темперамента.

Необходимо также подчеркнуть, что индивидуально-типологические свойства, существенные в подростковом и юношеском возрасте могут в дальнейшем утрачивать часть своего былого значения. Например, при исследовании 631 немецкой (ФРГ) супружеской пары, прожившей в браке 10 лет, единственным статистически значимым фактором сексуальной удовлетворенности оказалось качество супружеских отношений, а не степень индивидуальной интроверсии/экстраверсии супругов. Сексуальная удовлетворенность обнаружилась только в счастливых браках. Возможно, что у более молодых, неженатых, чаще меняющих партнеров людей индивидуально-психологические свойства значат больше, но в длительном брачном союзе они до некоторой степени погашаются, нивелируются взаимной адаптацией и условиями совместной жизни [307].