Глава 5 Сексуальная ориентация и гомосексуальное поведение

"Неназываемый порок"

В этой книге речь идет главным образом о нормальной сексуальности, данные сексопатологии привлекаются лишь постольку, поскольку это необходимо для понимания нормы. Однако есть одна проблема, которая, хотя и рассматривается у нас преимущественно в рамках сексопатологии, требует специального междисциплинарного освещения. Речь идет о гомосексуализме.

В "Частной сексопатологии" гомосексуализм трактуется как одно из многочисленных нарушений психосексуальных ориентаций, "искажение направленности полового влечения и форм его реализации" [89], в данном случае по полу сексуального объекта. Понятие "парафилии", определяемое Мани как сексуально-эротические дисфункции или синдромы, при которых половое возбуждение или оргазм достигается только с помощью каких-то атипических или культурно-запрещенных стимулов, охватывает очень широкий круг явлений. В числе 28 парафилий, перечисленных Мани [264], наряду с садизмом, мазохизмом, вуайеризмом, зоофилией фигурируют и такие экзотические синдромы, как "клизмофилия" (половое возбуждение связано с клизмой) и "Телефонная скатофилия" (потребность произносить нецензурные слова по телефону). Обладая клиническим опытом и достаточным запасом латинских и греческих слов, можно без труда создать специальный "изм" для любых индивидуальных эротических предпочтений. Однако зачем умножать число "сущностных" категорий, когда вполне достаточно феноменологического описания?

Гомосексуализм по ряду параметров выпадает из этого ряда. Во-первых, это широко распространенное явление. По подсчетам разных авторов, исключительно гомосексуальную ориентацию имеют от 1-2% до 5-6% мужчин и от 1% до 3-4% женщин. Эпизодические или временные сексуальные контакты имеют по меньшей мере треть мужского населения. Во-вторых, эта проблема имеет фундаментальное теоретическое значение - природа и генезис гомосексуальности так же важны для понимания общих закономерностей формирования сексуальной ориентации, как клиника транссексуализма - для теории половой дифференцировки. В-третьих, гомосексуальность и отношение к ней занимают, как было показано выше, важное место в системе полового и сексуального символизма любой культуры, причем здесь есть свои кросс- и транскультурные, филогенетические константы. В-четвертых, в отличие от большинства парафилий, изучавшихся почти исключительно психиатрами, хотя некоторые из них имеют определенные социокультурные предпосылки (вуайеризм и эгсгибиционизм предполагают табуирование наготы, фетишизм - различение эротических и неэротических объектов и т. д), гомосексуальность - междисциплинарный "сюжет", занимающий одно из центральных мест в любом разделе современной сексологии. В-пятых, эта тема широко представлена в художественной литературе и искусстве. Стыдливо замалчивать этот факт - значит только дезориентировать читателя, в том числе врачей.

Что мы знаем о природе гомосексуализма и закономерностях формирования сексуальной ориентации вообще? Начать придется с краткой истории вопроса. В древней Греции, как мы видели, существительного "гомосексуалист" не было, соответствующие прилагательные дифференцировали не индивидов, а их эротические предпочтения или поступки. Средневековое понятие "содомии", помимо своей многозначности, также обозначало не человека, а тип запрещенных действий, с которыми не ассоциировалась особая социальная или психологическая идентичность. В медицинской литературе XIX века проблема была поставлена иначе. Слово "гомосексуализм" субстанциализировалось и стало обозначать не только особое психофизиологическое состояние, болезнь, но и определенный стиль жизни, разновидность человеческого рода, которая по всем основным показателям отличается от других людей [167].

Уже первые специальные теорий гомосексуальности были неоднозначны [218]. По мнению французского психиатра Андре Гардье, половое влечение к лицам собственного пола - врожденное моральное и физическое уродство, следствие вырождения, которое обнаруживается даже в особой форме полового члена; единственный способ борьбы с ним - карательные меры, вплоть до кастрации. Напротив, по мнению немецкого юриста Карла Ульрихса, опубликовавшего в 1860-х годах 12 книг на эту тему, гомосексуалисты (по имени греческой богини Урании, считавшейся покровительницей однополой любви, К. Ульрихс называл их "урнингами") - жертвы ненормального эмбрионального развития. Исходя из того, что половые органы эмбриона вначале недифференцированы, Ульрихс полагал, что у урнингов гениталии развиваются по мужскому типу, тогда как в мозге, который определяет направленность полового влечения, соответствующей дифференцировки не происходит. Урнинги - люди, у которых женская душа заключена в мужское тело; хотя это состояние является врожденным и, следовательно, неизменным, оно представляется не более патологическим, чем, например, дальтонизм. Поскольку в социальном и психическом отношении урнинги вполне нормальны, преследовать их жестоко и неразумно.

После многочисленных безуспешных попыток найти какие-то анатомофизиологические признаки гомосексуализма в центре внимания оказываются психические свойства. Знаменитый немецкий невропатолог и психиатр Карл Вестфаль определил гомосексуализм (термин ввел еще раньше венгерский врач Карой Мария Бенкерт, писавший также под псевдонимом Кертбени) как врожденное изменение полового чувства. В 1882 г. французские психиатры Жан Шарко и Валентин Маньян в статье "Инверсия генитального чувства" сообщили, что с успехом применили для лечения таких случаев гипноз. Хотя трудно понять, как можно гипнозом излечить врожденное заболевание (а его врожденность авторы не ставили под сомнение), статья имела большой резонанс и термин "инверсия" прочно вошел в научный язык.

Однако клинические факты не укладывались в концепцию биологической предопределенности. В результате возникают дуалистические теории. Так, русский дерматовенеролог В. М. Гарновский в конце XIX века предложил разграничивать врожденные, генетически обусловленные, и приобретенные формы гомосексуализма, возникающие вследствие внешних влияний, половых излишеств, жажды разнообразия и т. д. Однако можно ли называть одним и тем же словом явления, имеющие настолько разную этиологию?

Теоретические споры о "причине" гомосексуализма продолжались и в начале XX века. Форель и Молль считали его половым извращением, специфической психопатологией. Крафт-Эбинг и Эллис видели в нем аномалию, подобную дальтонизму, к которой слово "психическая болезнь" неприменимо, так как гомосексуальность совместима с нормальным психическим функционированием. Хиршфельд и Блох считали гомосексуализм врожденным предрасположением, своего рода идиосинкразией, которую нужно просто принимать как факт. Вместе с тем Хиршфельд вслед за Ульрихсом считал гомосексуалистов своего рода "третьим полом", промежуточной стадией развития, интерсексуальным состоянием, когда телесные свойства одного пола сочетаются с сексуальными или эмоциональными характеристиками другого. Исходя из представления о врожденности и неизлечимости гомосексуализма, Хиршфельд настойчиво добивался отмены его уголовного преследования [311].

При всем своем гуманистическом пафосе монокаузальная теория гомосексуальности наталкивалась на непреодолимые трудности:, наряду с людьми, чья гетеро- или гомосексуальная ориентация является исключительной и сохраняется на протяжении всей жизни, существуют люди, у которых гетеро- и гомосексуальные увлечения чередуются, сменяя друг друга. Может быть, дело не во врожденном предрасположении, а в особенностях индивидуального развития? Именно так ставил проблему З. Фрейд.

"С точки зрения психоанализа исключительный сексуальный интерес мужчин к женщинам представляет собой проблему, которая требует выяснения, а не самоочевидный факт, основанный на влечении, имеющем в конечном счете химическую природу" [171]. Однополая любовь покоится на тех же психофизиологических предпосылках, что и гетеросексуальная, а итоговое соотношение того и другого определяется лишь в процессе индивидуального развития. И хотя "различия в результатах могут иметь качественный характер, анализ показывает, что различие между их детерминантами только количественное" [171]. Гомосексуальность - не психическая болезнь в обычном понимании этого слова, а результат специфических условий формирования личности в раннем детстве, "переделать" которые в дальнейшем невозможно.

Следующий удар по субстанциалистской концепции гомосексуальности нанес Кинзи, который показал, что и в поведении, и в эротических установках гомо- и гетеросексуальность - не самостоятельные сущности, а полюсы некоторого континуума, так что можно говорить о степенях гетеро-, гомосексуальности. Чтобы получить достоверные данные о распространении гомосексуального поведения, Кинзи сконструировал 6-балльную шкалу, на одном полюсе которой стоят исключительно гетеросексуальные лица, не имевшие никаких гомосексуальных контактов, на другом - исключительно гомосексуальные лица, не имеющие никакого гетеросексуального опыта, а посередине - те, у кого есть и тот, и другой опыт. Другая такая же шкала измеряла уже не поведение (сексуальные контакты), а эмоциональные реакции, эротические чувства респондентов к лицам своего и противоположного пола.

Метод Кинзи дал интересные результаты. Прежде всего гомосексуальное поведение оказалось значительно более распространенным, чем принято было думать. Среди опрошенных Кинзи мужчин 48 % признали в своем сексуальном опыте хотя бы один гомосексуальный контакт, в том числе 37% - с оргазмом, 25% мужчин между 16 и 55 годами пережили несколько таких контактов; 18% имели по крайней мере в течение 3 лет приблизительно равное число гомо- и гетеросексуальных контактов; 10% мужчин в течение этого срока (не менее 3 лет) вели исключительно гомосексуальную жизнь, а 4 % остаются гомосексуалистами [221]. Из опрошенных женщин 28% признали, что хотя бы однажды испытывали эротические чувства к другим женщинам; 19% к 40 годам имели хотя бы один фактический гомосексуальный контакт, причем 12% - с оргазмом, исключительно гомосексуальную жизнь вели 1 % женщин [222].

Хотя эти цифры отнюдь не являются нормативными, их анализ позволил сделать два важных вывода: 1) гомосексуальное поведение не тождественно устойчивой гомосексуальной ориентации личности: один и тот же индивид может по-разному вести себя в разных ситуациях и в разные периоды своей жизни. Личность - не механическая сумма поступков и с любыми ярлыками нужно обращаться осторожно; 2) сексуальное поведение и эротические переживания часто не совпадают. Даже в очищенной от явных гомосексуалистов выборке Кинзи гомоэротические сны и фантазии признали 14% мужчин и 9% женщин [183]; у людей со "смешанным" сексуальным опытом рассогласованность поведения и установок встречается гораздо чаще.

Гетеро- и гомосексуальные индивиды, по Кинзи, отличаются друг от друга не фундаментально, а по количеству имеющегося у них гетеро- и гомосексуального опыта, причем в формировании исключительно гомосексуального поведения важную роль играют социальные условия, в частности стигматизация и остракизм, которым общество подвергает "разоблаченного", даже если речь идет об одном-единственном опыте.

Эти факты существенны не только для понимания гомосексуальности; они показывают также трудности интерпретации поведенческой статистики, особенно в середине шкалы. Поведение, в котором гомо- и гетеросексуальные контакты представлены поровну, формально выглядит одинаково бисексуальным. Однако 90 и 90 контактов - не то же самое, что 9 и 9; 20 контактов с 5 партнерами - не то же самое, что 5 контактов с 20 партнерами и т. д. Чтобы перейти от поведенческой статистики к типологии, нужен сложный качественный анализ [179].

Первыми взялись за дело генетики. Экспериментальные исследования показали, что нарушение генетического кода у рыб и лягушек вызывает необратимые сдвиги в их сексуальном поведении: генетические самцы ведут себя как самки и наоборот [262; 267]. Инверсия в этих экспериментах затрагивала не только сексуальность, а все поведение животных, что является скорее аналогом транссексуализма, чем гомосексуализма, который лишь в редких случаях сочетается с общей соматической и поведенческой феминизацией мужского и маскулинизацией женского индивида. Возможность генетического манипулирования сексуальной ориентацией индивида, не меняя общей схемы полодиморфического поведения, представляется более чем сомнительной. Как говорилось выше, уже в XIX веке ученые пытались объяснить гомосексуальность свойствами телосложения, и поныне гомосексуальное поведение иногда ассоциируется с не соответствующим генетическому полу телосложением и объясняется врожденными гормональными нарушениями.

Однако различия в телосложении необходимо сопоставить со сроками полового созревания. Поздно созревающие мальчики-подростки выглядят менее маскулинными, чем их сверстники-акцелеранты, но в зрелом возрасте эта разница практически исчезает. Кроме того, речь может идти не о параллельной генетической детерминации соматических свойств и сексуальной ориентации, а о том, что не соответствующее половому стереотипу телосложение вызывает у подростка ряд психологических проблем, увеличивая риск его вовлечения в гомосексуальные контакты [115, 155, 279].

Не предоставила сколько-нибудь определенных данных и генетика человека. Никаких хромосомных отклонений, отличающих гомосексуалистов от остальных людей, генетики не обнаружили. Правда, применение близнецового метода поначалу дало сенсационные результаты. Американский генетик Франц Каллмен [216] обследовал 40 пар однояйцовых, т. е. генетически тождественных, развившихся из одной яйцеклетки, и 45 пар двуяйцевых, т. е. развившихся из разных яйцеклеток, близнецов, причем один из каждой пары был гомосексуалистом. У однояйцовых близнецов конкордантность (совпадение) по гомосексуальности оказалась стопроцентной, т. е. если один близнец был гомосексуален, таковым же оказывался и другой. У двуяйцовых близнецов таких совпадений не обнаруживалось. Однако работа Каллмена вызвала серьезную критику. Указывали на расплывчатость его определения гомосексуальности, на несовершенство исследовательской техники, в частности отсутствие данных о сексуальной специфике отцов и других мужских родственников изученных близнецов. Подозрение вызвала и слишком высокая степень конкордантности. Новейшее исследование 28 пар близнецов подтвердило высокую конкордантность по гомосексуальности у монозиготных и низкую - у дизиготных близнецов. Расхождение сексуальных ориентаций у монозиготных близнецов, определяемое некоторыми исследованиями как редкость, также не выглядит необычным [351а].

Психологи указывают, что совпадение свойств монозиготных близнецов может объясняться не только наследственностью, но и их сильной эмоциональной привязанностью друг к другу и трудностями психологического процесса их индивидуализации; отношения между однополыми близнецами довольно часто приобретают гомоэро-тический оттенок, объяснимый без помощи генетики. Новейшие генетические исследования гомосексуальности учитывают и такие факторы, как число, пол и возраст сибсов (братьев и сестер), возраст матери к моменту рождения гомосексуального ребенка и т. д. Однако сколько-нибудь определенных выводов положительного характера никто не делает.

В целом ученые склонны думать, что генетические факторы, вероятно, играют некоторую роль в определении сексуальной ориентации, как и всей программы психосексуального поведения индивида, но это влияние скорее всего является опосредованным, что и объясняет широкую вариативность сексуального поведения и то, что одни формы гомосексуальности поддаются психотерапии, а другие - нет.

К аналогичным выводам приходит и эндокринология. Влияние половых гормонов на формирование сексуальной ориентации сводится практически к 3 основным вопросам: 1) обнаруживают ли гомосексуалисты какие-либо характерные гормональные аномалии; 2) обнаруживают ли люди с определенными эндокринными нарушениями повышенную склонность к гомосексуальности; 3) вызывает ли гормонотерапия изменения сексуальной ориентации. На все 3 вопроса ответ дается скорее отрицательный [257]. Уровень тестостерона в плазме крови мужчин- гомосексуалистов находится в общем в пределах нормы, а сравнение их по этому показателю с гетеросексуальными мужчинами дает противоречивые результаты (что вполне естественно, если вспомнить изменчивость этих показателей). В свете имеющихся данных считается весьма маловероятным, чтобы отклонения гормонального порядка в постпубертатном периоде были ответственны за развитие гомосексуальной ориентации у мужчин, хотя не исключена возможность, что такие эндокринные нарушения прямо или косвенно содействуют или сопутствуют гомосексуальности у некоторых мужчин. Приблизительно так же обстоит дело и у женщин. Хотя у трети лесбиянок уровень тестостерона повышен, у большинства он остается в пределах нормы. Может ли повышенный, хотя все-таки значительно ниже мужской нормы, уровень тестостерона служить причиной женского гомосексуализма, неизвестно. Кроме того, эти результаты могут быть следствием каких-то неучтенных особенностей гомосексуальной выборки или артефактом измерительных процедур [150а].

Однако невозможность непосредственного эндокринного объяснения гомосексуальности не исключает возможности влияния более тонких нейроэндокринных факторов. По мнению эндокринолога Гунтера Дёрнера (ГДР), гомосексуальность можно объяснить, хотя бы отчасти, расхождением между генетическим полом плода и специфическим для данного пола уровнем андрогенов в критический период дифференцировки мозга [145-147]. Согласно экспериментальным данным, кастрированные новорожденные самцы крысы, достигнув половой зрелости, даже после искусственного введения им больших доз андрогенов обнаруживали большей частью гомосексуальное поведение, а строение мозга таких феминизированных самцов напоминало мозг нормальных самок. Гормональная реакция таких самцов на введение эстрогенов также была типично фемининной. Сходные различия выявились и при сравнении реакций на эстроген группы гомо- и гетеросексуальных мужчин. Другой фактор, которому Дёрнер придает большое значение, состоит в том, что гомо- и бисексуальное поведение чаще всего наблюдается у самцов крыс, матери которых испытывали в период беременности стресс, что обычно снижает уровень тестостерона. Экспериментальная проверка подтвердила, что у плодов и новорожденных самцов крыс от матерей, подвергнутых стрессу, уровень плазменного тестостерона значительно ниже нормы. Применимо ли это к людям? Сопоставив даты рождения 794 мужчин-гомосексуалистов, зарегистрированных в последние годы сексологами и венерологами ГДР, Дёрнер и сотр. нашли, что в военные годы родилось значительно больше гомосексуалистов, чем до и после войны. Сходные результаты были получены при опросе 72 гомо- и 72 гетеросексуальных мужчин: матери первых испытывали в период беременности гораздо больше нервных потрясений и трудностей, чем матери вторых. Следовательно, заключает Дёрнер, стресс у матери, который может повлечь за собой ненормальный уровень половых гормонов и связанные с этим нарушения половой дифференцировки мозга плода, вероятно, и есть фактор риска по сексуальным девиациям в постнатальной жизни.

Однако нейроэндокринная теория гомосексуальности вызывает серьезные возражения и острую критику со стороны многих нейроэндокринологов, нейрофизиологов, психиатров и психологов [150, 257, 311].

Переход от экспериментов с крысами к анализу человеческого поведения - дело весьма нелегкое и рискованное. В опытах с крысами были получены не столько гомосексуальные реакции, сколько трансформация полодиморфического поведения животных в целом. У людей и даже у приматов дело обстоит сложнее. Не говоря уже о частом расхождении поведенческих свойств и эротических предпочтений, выявленном еще Кинзи, гомосексуалисты ни соматически, ни поведенчески не образуют однородной группы. В некоторых случаях Дёрнер специально оговаривает, что установленные фемининные гормональные реакции характерны лишь для "феминизированных" мужчин-гомосексуалистов, но человеческие сексуальные ориентации относительно автономны от соматических и других характеристик. Хотя девочки с адреногенитальным синдромом, описанные Мани [261], во многом вели себя маскулинно, их сексуальное поведение было гетеросексуальным; исключительно гомоэротические фантазии были характерны лишь для 10%. Данные о влиянии стрессовых ситуаций военного времени вызывают ряд сомнений методологического порядка (репрезентативность медицинской статистики по столь деликатному вопросу; как коррелируют эти данные со статистикой других нейрогормональных нарушений, связанных с пренатальным стрессом; насколько надежно сравнение ретроспективных самоотчетов людей, среди которых одни здоровы, а другие считают себя больными, и т. п.).

Тем не менее психоэндокринные факторы сексуальной ориентации нельзя сбрасывать со счетов. В последние 2-3 года теория зависимости половой дифференцировки мозга и сексуального поведения от андрогенов подверглась существенным уточнениям. Оказалось, что, кроме уже известной специфической дифференцировки мозга в определенные критические фазы пренатального развития, существуют два различных пути прохождения гормонов: андрогенный, использующий главным образом тестостерон и (или) дигидротестостерон, и эстрогенный, полагающийся преимущественно на эстрадиол, извлекаемый из тестостерона путем ароматизации на клеточном уровне соответствующих органов-мишеней [252]. Эксперименты с нестероидным синтетическим эстрогеном диэтилстильбэстролом (ДЭС) показали, что его пре- и постнатальное введение меняет черты полодиморфического игрового общения у самок крыс, увеличивает маскулинность и уменьшает фемининность сексуального поведения у взрослых самок морских свинок и снижает вероятность поведения, связанного с наскоком и интромиссией, у взрослых самцов крыс. При сравнении 30 взрослых женщин, которые в пренатальном периоде подверглись воздействию ДЭС, с двумя контрольными группами 25% этих женщин обнаружили повышенную бисексуальность и гомосексуальность, хотя 75% были исключительно или почти исключительно гетеросексуальными [151]. Это побуждает ученых допускать, что в основе некоторых форм полодиморфического поведения лежат специфические вариации или отклонения в путях метаболизма гормонов, независимые от механизмов, регулирующих периферический половой диморфизм, и, возможно, даже от других полодиморфических мозговых систем и связанного с ними поведения.

Эти явления сейчас интенсивно изучаются. Однако большое число гипотетических нейроэндокринных механизмов, которые должны быть рассмотрены для объяснения гомосексуальности, делает крайне маловероятным, что в основе всех форм гомосексуальности лежит один и тот же механизм. "В свете уроков эндокринного исследования генитальной интерсексуальности эндокринный базис гомосексуальности - даже если он существует только у одной группы гомосексуалистов - сам будет, вероятно, многофакторным" [257].