Вот как это происходит

С первых месяцев жизни ребенка учат не только что делать, но также и что видеть, слышать, трогать, думать и чувствовать. И кроме всего этого ему также говорят, будь он победителем или неудачником, и как кончится его жизнь. И эти инструкции программируют его ум и его мозг так же жестко, как карточки - работу компьютера. То, что в более позднем возрасте человек считает своей независимостью, - это просто свобода выбирать определенные компьютерные карточки, дырочки же по большей части остаются там, где они были пробиты с самого начала. Некоторые люди обретают возбуждающее чувство свободы с помощью бунта, что обычно означает одно из двух: либо они берут стопку карточек, впечатанных в раннем детстве, которыми они до сих пор не пользовались, либо они переворачивают некоторые из карточек вверх тормашками или справа налево и дела-ют противоположное тому, что написано. Часто это означает просто следование инструкции специальной карточки, которая гласит: "Когда тебе будет 18 (40), используй эту новую стопку карточек или переверни вот эти карточки". Другой род бунта следует инструкции: "Когда тебе будет 18 (40), выброси все карточки серии А и останься в пустоте". Эту пустоту приходится заполнять так быстро, как только возможно, новыми случайными программами, получаемыми от наркотика или от "революционного" лидера. Таким образом, в попытках избежать превращения в тупоголовых или яйцеголовых, эти люди кончают превращением в кислоголовых и злобного-ловых.

В любом случае каждый человек послушно кончает к пяти или шести годам - да, к пяти или шести, - формированием скрипта^* или жизненного плана, в значительной степени продиктованного его родителями. В этом плане указано, как он собирается провести свою жизнь, как он ее кончит, будет ли он победителем, не-победителем или неудачником. Умрет ли он в большой комнате, в окружении близких и любимых, или в коридоре городской больницы, или он умрет, как птица, камнем падающая в холодные неспокойные воды Золотых Ворот. В пять-шесть лет ребенок не знает еще всего этого, но он знает о львах-победителях, одиноких пустых коридорах и мертвой рыбе в холодной воде. И он знает достаточно, чтобы прийти первым, или вторым, как его Отец, его папочка, или последним, как "мой старикан - уж он удержит свой стакан!" Это свободная страна; но не глазей на людей. У нас свобода слова, так что слушай меня. Если ты не позаботишься о себе, никто другой о тебе не позаботится, но (1) нет, нет, не трогай, или (2) убери лапы от моих денег, или (3) ты что, вором хочешь вырасти?

^*(Хотя английское "script" - всего-навсего "сценарий", мы сочли уместным оставить полюбившийся многочисленным читателям и почитателям Берна термин "скрипт", подчеркивая этим, что скрипт - это не всякий сценарий из тех, которые человек}7 заблагорассудится разыгрывать в течение жизни, а именно тот, основной замысел которого складывается к 5-6 годам, а детали - несколько позже. Эта терминологическая инновация создает существенные возможности словообразования, например: "скриптовый сигнал" (фрагмент поведения, проявляющий для опытного психотерапевта характер скрипта), "скриптовое решение", вульгаризм "заскриптованный" (по модели распространенного словечка "закомплексованный", отсылающего на самом деле к мало известной нашей широкой публике психологической концепции А.Адлера) и даже такой замечательный неологизм как "скриптиз" для обозначения определенного аспекта трансакционного анализа.)

Ну-ка, дай ему сдачи! Задай ему хорошенько! Извинись сейчас же. Смотри у меня! Ты у меня поплачешь, маленькое чудовище. Позлись, позлись. И тебе не стыдно! Да кто же так делает?! Ты что, пришибленный? Я научу тебя, как думать и что чувствовать. Не думай такого. Обдумай это хорошенько, пока не будешь смотреть на это, как я. К тому же покажу тебе, как это делать. Вот как с этим справляются. Ты не знаешь, кем стать, когда

вырастешь? Я покажу тебе, кем быть. Будь хорошим. Делай, как тебе сказали, Адольф, не задавай вопросов. Будь другим. Почему ты не можешь быть как все дети?

Так, наученный на что не смотреть, чего не слышать, чего не трогать, что чувствовать, как не думать, кем не быть, ребенок отправляется в школу. Здесь он встречает учителей и детей, таких же, как он. Это называется начальной школой, в действительности же это школа законничества. К десяти годам (возраст, на котором застревают юристы) он становится совершенным сутягой в самозащите. И для него это необходимо, в особенности если он трудноподдающийся или непослушный. Вы сказали не замазывать то, что написано на доске, но вы не сказали, что нельзя стирать (или наоборот). Ты сказал, чтобы я не отнимал у нее пирожное, а про жевательную резинку ты не говорил. Ты сказал, чтобы я не говорил дурных слов кузине Мери, но ты не говорил, чтобы я ее не раздевал.

Позже, в старших классах, формируются реальные скрипты. "Не давай себе воли. Ты забеременеешь". До сих нор она не знала, как быть с возможностью забеременеть, теперь знает. Но она все еще не готова. Она должна дождаться сигнала. "Не давай себе воли -забеременеешь! - пока я не дам тебе сигнала". Она знает, что матери было шестнадцать, когда она родилась, и без труда соображает, что была зачата вне брака. Естественно, мать чувствует сильное беспокойство, когда дочь достигает шестнадцати лети я. Однажды мать говорит: "Лето - самое плохое время. Вот когда старшеклассницы беременеют!" (Она обобщает свой собственный опыт.) Это и есть сигнал. Девочка принимает его и беременеет.

"Не заходи в мужскую комнату, там может оказаться дурной человек, который сделает с тобой нечто отвратительное", - говорит отец восьмилетнему сыну. Он повторяет это примерно раз в год. Так что в определенный момент мальчик начинает интересоваться, что это за "нечто отвратительное", и он знает, куда пойти, чтобы выяснить это. Отец другого подростка вкладывает в одно предложение не только сексуальные инструкции, но целый жизненный сценарий: "Смотри у меня, если я тебя поймаю по дороге в этот дом на Бурбон Стрит, где женщины сделают все, чего ты захочешь, за пять долларов!" Поскольку у парня не было пяти долларов, он стащил их из кошелька матери, собираясь пойти на Бурбон Стрит завтра же после обеда. Но нужно было так случиться, что мать именно в этот вечер решила пересчитать деньги. Пропажа была обнаружена, а мальчик пойман и наказан. Он получил хороший урок: "Если бы я пошел сразу же после обеда, вместо того, что-бы откладывать это на завтра, все было бы хорошо". Его не поймали бы с его пятью долларами. Это хороший скрипт не-победителя. Если хочешь женщин - добудь денег и потрать их так быстро, как только возможно, прежде, чем тебя поймали. Ты не можешь победить, но ты, без сомнения, можешь уберечься от проигрыша.

Инструкция для неудачника звучит приблизительно так: "Если тебе не удастся сразу же, пробуй снова и снова. Даже если ты немного выиграешь, не оставляй попыток, и ты в конце концов проиграешь, потому что "ты же не можешь побить их всех". Инструкция для победителя: "Зачем вообще терпеть поражение? Если ты проигран, значит, ты плохо играл. Так что давай еще раз, пока не научишься делать это хорошо".

Если не вмешается какая-нибудь решительная сила, скрипт будет доведен до своего счастливого или горького конца. Есть три такие силы. Величайшие разбиватели скриптов - крупные массовые события, безжалостно обрубающие пути истории: войны, голод, эпидемии, угнетение, которые сминают всех на своем пути, как космические паровые катки, всех, кроме тех, кому дано взобраться в кабинку и использовать их как средство своего продвижения. Вторая сила - психотерапия и другие преобразования, которые разбивают скрипты и превращают неудачников в непобеждающих ("постепенное улучшение"), а не-побеждающих в победителей ("Выздоровление", "Рывок", "Увидел свет").

В редких случаях побеждает третья сила - скрипт разрушается собственным решением или перерешением самого человека. Это происходит с людьми, скрипт которых позволяет им принимать самостоятельные решения. Наиболее яркий пример последнего времени - Мао Цзедун. глава КНР, начинавший как человек среднего класса с соответствующим скриптом, но в результате внутренней борьбы ставший тем, что он называет реальным пролетарием. Он стал чувствовать себя комфортно в этой роли и неуютно в роли человека среднего класса, которая благодаря непреодолимым обстоятельствам китайской истории превратилась в роль неудачника^*. Оседлав историю, он стал победителем в войне и политике, равно как и в литературе: мало кто в наше время так популярен и широко читаем при жизни.

^*(Мао Tse-tung: On Art and Literature. China Books & Periodicals, San Francisco, 1960.)

Важно отметить, что скрипт не "бессознателен"; его легко обнаружить, искусно задавая человеку вопросы, причем он даже может сделать это и сам. Проблема лишь в том, что большинство людей сопротивляется тому, чтобы признать существование такого жизненного плана и предпочитает демонстрировать независимость посредством игр - игр, которые сами диктуются их скриптами.