А начиналось это так невинно. С брюк, свитера старшего брата, курения сигарет... и дошло до постановки знака равенства в половых вопросах между мужчиной и женщиной.
Не так давно у меня была встреча с молодежью выпускного класса средней школы (в Польше обучение в средней школе длится 12 лет.- Перев.). Замечу, что до этого я уже лет десять-пятнадцать не встречалась со школьниками. Таким образом, между этой встречей и моими прежними контактами с подростками был большой перерыв. И я была поражена тем, насколько большое влияние на формирование взглядов молодежи оказали за последнее десятилетие публикации из области сексологии, в том числе и моя книга.
В прежние годы сведения о физиологии, эндокринологии, механизме полового акта были для подростков новыми и вызывающими живой интерес. Сегодня они знают все. Например, в учебнике по биологии для 4 - 7-х классов средней школы имеются досконально разработанные главы о супружестве, материнстве и физиологии родов. Поэтому вопросы, на которые мне пришлось отвечать, касались скорее деликатных психоэмоциональных проблем.
Например, никто не спрашивал, как прерывается беременность, какие это может вызвать последствия, имея в виду опасность возникновения бесплодия или заболеваний половых органов. Все это они уже знали. Зато они спрашивали, например, какие могут быть психические и эмоциональные последствия прерывания беременности У девушки, которая сделала это вынужденно, и может ли это повлиять на ее отношение к любви и материнству в дальнейшей жизни, отразится ли это на ее отношении к парням вообще.
Встреча стала для меня откровением. В частности, я говорила с ними о детском и юношеском онанизме, о его влиянии на формирование условных рефлексов, о том, что молодые ребята от момента созревания до вступления в половую жизнь в течение пяти и даже шести лет обречены на самоудовлетворение путем онанизма, а впоследствии, когда они вступают в контакт с женщинами, это создает им проблемы. После лекции меня окружила группа семнадцати-восемнадцатилетних парней. Началась оживленная беседа. И мне было сказано, что парням несложно сейчас устанавливать интимные контакты с девушками, поэтому им не приходится прибегать к помощи онанизма.
Откуда это у нас взялось? Ведь на былых встречах правилом были жалобы юношей на то, что девушки не хотят не только вступать с ними в интимную связь, но даже и целоваться либо допускать интимные, но не преступающие границы дозволенного ласки. Почему же равноправие меньше коснулось, например, области науки (хотя и здесь начинает проявляться активность девушек, по крайней мере на отдельных направлениях), но проявилось с таким размахом в области секса?
Современная аргентинская писательница Сильвина Булльрих* в своей книге "Завтра я скажу - довольно" весьма интересно пытается охарактеризовать свое собственное поколение (военное) и поколение своих детей (послевоенное). Речь идет, конечно, о второй мировой войне, которая Америки почти не коснулась. Однако социальные и нравственные перемены в ней были аналогичны тем, которые произошли при смене военного и послевоенного поколений в Европе.
* (Здесь и далее упоминаемые автором фамилии и имена даются в русскоязычном написании (в польском тексте они сохраняют OD(биографию языка - источника). Транскрипция переводчиков.- Ред. )
"Я благодарна матери Природе (...) за то, что она дала мне возможность быть упоительно молодой, и за то, что я принадлежала к поколению опоздавших на отставшем в своем развитии континенте во время, которого у нас было сверх меры, чтобы любить, смеяться и читать стихи, ибо те, которые держали в руках власть и деньги, не нуждались в том, чтобы обращать на нас внимание, а мы были достаточно умны, чтобы понимать, что по сути дела они оставляют нам лучшую долю...
Нас обокрали во всем: половину забрало поколение наших родителей, другую половину вырывает у нас поколение наших детей; но они не понимают, что обрекают нас на любовь так же, как мученика обрекают на рай.
Да, они оставили нам хрупкие сокровища, которые должны были исчезнуть вместе с нашей молодостью. Но вкус власти и денег также становится со временем тошнотворным, все человеческое теряет свежесть после обладания ими. А дольше всего сохраняется то, что мимолетно - любовь и воспоминания.
Это - единственное сокровище, которое не превращает нас в скупцов, которое возрастает по мере того, как его тратишь. (...)
Во время одной из редких дружеских бесед моя дочь Долорес упрекала меня в том, что женщины моего поколения, как и последующих, отличаются буйным темпераментом. А мы-то в свое время думали, что любовь является чем-то таким, чего, как и искусства, достаточно, чтобы наполнить и даже оправдать всю жизнь. Для них это только акт. А для мужчин? То же самое,- ответила Долорес презрительно.
Какие утонченные писатели или какие матери сумели создать из нас людей, которые входят в мир любви, как принято входить в гробницы фараонов или в Пантеон, зная, что эта привилегия выдана им от великодушия и что положено принести жертву до последней капли крови?
Из всего этого наши дети унаследовали лишь грубое и неэстетичное познание акта. Они не отказывают себе в этом ни до, ни после вступления в брак, как только им захочется. Но желание возникает не так часто... Они не запираются в своей комнате для совершения этого долгого таинства, которое было на первом месте в нашей жизни. Помнишь, Сантьяго (муж - М. В.), вишню с мороженым, мою дремоту, более сильную и глубокую, чем твоя, и которая прерывалась приливами твоей любви, стихи Бодлера и бездны за пределами времени? Мы по крайней мере не утратили свою молодость"*.
* (Список использованной автором литературы приводится в конце книги.- Ред. )
Когда я перечитываю книгу госпожи Булльрих, мне вспоминаются первые ночи нашей брачной жизни в годы оккупации. В убогой комнатушке с забитыми досками окнами, в трескучий мороз, так как буржуйка быстро гасла, под кучей ватных и тканевых одеял мы болтали и болтали между поцелуями и объятьями без конца... Проходили часы, и бабушка, просыпаясь время от времени, недовольно ворчала:
- О чем вы там без конца болтаете?
- Советуемся, мама, советуемся...
И из этих разговоров выросла любовь, такая богатая и полная, что в течение многих десятков лет нашей супружеской жизни нам никогда не было скучно друг с другом. Для этого недостаточно просто акта - здесь нужно многолетнее и трудное строительство совместной жизни. И не только трудное, но и захватывающе красивое, постоянно наполняемое богатыми воспоминаниями, которые умирают только вместе с человеком.
Впрочем, изменился не только характер взаимоотношений среди молодежи, но также и лексикон. Когда-то говорили "очаровать мужчину", сегодня говорят "подцепить". И что же видится за этими определениями?
"Подцепить" - значит затащить "на хату" и вступить в мимолетную связь, не имеющую для партнеров особенного значения, нередко разбавленную алкоголем, и рассказывать о которой будет неинтересно.
"Очаровать" - это совсем другое. Это значило соткать тонкую сеть из нитей очарования, которой незаметно, как паутиной, опутать мужчину,- эта ткань настолько нежна, что ее невозможно увидеть невооруженным глазом. Зато эффект был вполне конкретный - очарование нередко продолжалось всю жизнь. И здесь опять в первую очередь подумаем о семье, семейном очаге и будущем потомстве. Нужны сильные и чрезвычайно сложные чары, чтобы на годы привязать мужчину к дому, детям, семье. Понятие же "подцепить" ни к чему не обязывает. Даже беременность, которая тоже может быть "подцепленной", ни в коей мере не интересует парня и становится проблемой только девушки. И что из этого следует?
А просто-напросто то, что, глядя на женщину не только с точки зрения психологии, охватывающей проблемы психики и эмоциональности, но и со стороны анатомии, физиологии и эндокринологии, без труда можно заметить и доказать, что между мужчиной и женщиной нельзя ставить знак равенства в вопросах пола и способа испытывать оргазм.
Я написала "без труда" и тут же задумалась: а ведь это дело совсем нелегкое. Поиски ответа на этот вопрос стоили мне по меньшей мере двадцати лет исследований, изысканий и статистических сопоставлений. И именно поэтому я так ценю гигантскую работу Кинзи, который распахнул дверь в современную сексологию.
Итак, взглянем на проблему с чисто биологической точки зрения, то есть строения тела и законов сохранения вида, и зададим себе вопрос: чему служит оргазм?
Это - приманка, которая привлекает самца к самке, побуждая его к половым контактам, в результате чего появляется на свет потомство, собственно и являющееся фактором сохранения вида. Так же и мужчина служит природе для определенных целей, а чтобы они не были ему совершенно безразличны, природа наделила его способностью испытывать оргазм при каждом контакте с женщиной, независимо от того, кто она - жена, случайная знакомая или даже проститутка. Он выполняет свою функцию, оплодотворяя яйцо и создавая основу для возникновения новой жизни. И поэтому всегда переживает оргазм настолько интенсивно, что это ощущение побуждает его к дальнейшей деятельности в этой области. Благодаря этому мужчины и в зрелом возрасте никогда не испытывают трудностей с достижением оргазма.
Совсем по-другому обстоят дела у женщины, которую природа создала матерью. А материнство связано с сохранением домашнего очага и воспитанием потомства. Оргазм у нее - не правило, так как женщина может забеременеть, не испытывая оргазма во время полового акта. Кроме того, в ее жизни бывают защитные периоды, связанные с месячными, а также родами и кормлением, восстановлением родовых органов в первые месяцы кормления и воспитания новорожденного, когда сексуальные потребности значительно снижаются и появляется много других причин отсутствия оргазма при половых контактах с партнером.
Итак, у женщины оргазм не является условием sine qua non* появления на свет потомства. Поэтому не может быть и речи о том, чтобы ставить знак равенства в вопросах пола между мужчиной и женщиной. О сущности различий между ними я напишу подробнее ниже. А теперь перейду к некоторым источникам тенденций феминизации и движения за освобождение женщины. Я заметила, что в период огромного интереса к вопросам пола и изменений в образе жизни в ходе "охоты за оргазмом", доходящие до нас новые течения с Запада вносят еще большую путаницу в уже существующее смешение понятий.