Семья в доиндустриальную эпоху

Как известно, на рубеже XIX-XX вв. США, при всем относительно высоком промышленном потенциале, оставались преимущественно страной сельскохозяйственной. Земля возделывалась некрупными фермерскими хозяйствами. Фермерские семьи составляли почти ²/₃ населения. Да и быт многих нефермерских семей (мелких собственников, лавочников, ремесленников) в маленьких городах и на окраинах больших мало чем отличался от фермерского.

Важно подчеркнуть, что фермерский бизнес в Америке издавна был занятием семейным. Им занимались переселенцы-крестьяне и мастеровые, бежавшие из полуфеодальной Европы от рабских условий труда, религиозных преследований и национального гнета. Переселенцы привезли в Америку не одно стремление к лучшей жизни, но и религиозную мораль, основанную на заповеди- самоутвердиться путем личного материального обогащения. Причем пуританские нормы поведения сулили богатство каждому, кто будет трудолюбив, бережлив, вынослив и крайне сдержан в личных отношениях. Какое-то время людям казалось, что тому, кто следует этим наставлениям, в Новом Свете сопутствует удача. Однако были для этой удачи более реальные предпосылки, чем пуританские нормы морали. Доступность огромных пространств дешевой земли, на которых вплоть до 1890 г. разрешалось бесплатно основывать фермы, по словам Г. Парсонса, профессора Бриджпортского университета, "породила особый вид людей, приспособленных к физической борьбе с окружающей средой, людей, полных энергии, подвижности, неутомимости и независимости. В подавляющем большинстве своем люди жили и работали обособленно и прагматически. Большинство первопоселенцев жили в домах на одну семью ...завоевывая, возделывая и защищая землю, окружающую их".

Что же представляла собой фермерская семья, сложившаяся еще в колониальную эпоху и без серьезных изменений просуществовавшая вплоть до начала нынешнего века? Это, как правило, семья многодетная, объединяющая под одним кровом представителей трех и более поколений, а зачастую и несколько линий родства. Некий "род", "клан". Возглавлял семью один из представителей мужской половины - дед, отец или старший сын. Важнейшим назначением такой семьи было совместное добывание средств к существованию путем обработки земли, или ремесленничества, или торговли. Вообще в те времена отчий дом являлся средоточием всех главных жизненных интересов человека - местом труда и отдыха. Семья всесторонне опекала, поддерживала своих членов. Родители общались с детьми с раннего детства в процессе совместного труда, передавая им свой опыт и профессиональные навыки. Забота о здоровье была также делом семейным.

Американские исследователи отмечают, что в личных отношениях между членами фермерских семей царил так называемый дух фамилизма - семейственности, который определял основные правила внутрисемейной жизни-совместное ведение хозяйства, заботу о детях и стариках.

Характерно, что некоторые современные буржуазные социологи воскрешают быт тех лет в виде идиллической картины многочисленной, процветающей семьи, которая, мол, дружно трудилась на дедушкиной ферме, вкушая плоды своего труда. Прошлая жизнь переселенцев стала ныне предметом ностальгических воспоминаний по безвозвратно ушедшим "добрым" старым временам. Однако, справедливости ради, внесем поправки в эту картину - в быте и нравах фермерской семьи было весьма мало идиллического. Судите сами. Собственность деда, отца или старшего сына на землю и средства производства служила экономической основой его неограниченной, а подчас деспотической власти в семье. Ему принадлежало право первого голоса не только в том, как использовать землю, но и по всем остальным семейным вопросам. Женщины, дети и прочие домочадцы находились в полнейшей материальной и психологической зависимости от главы дома, должны были подчиняться беспрекословно.

Кроме того, существование частной собственности на землю и средства производства накладывало отпечаток на характер самих брачно-семейных отношений. Определяющими мотивами брака служили не чувства молодых, а экономическая необходимость, воля родителей, от которых они находились в материальной зависимости, да и религиозные убеждения. Практически все население Америки исповедовало христианскую религию. Бракосочетание детей рассматривалось родителями жениха и невесты как важная коммерческая сделка, связанная прежде всего с материальными выгодами.

Конечно, нередко и вынужденное супружество могло породить настоящую любовь, привязанность, взаимную верность, которые крепко связывали людей на всю жизнь. И все же в те времена, когда преобладали фермерские семьи, независимо от того, сумели или нет супруги обрести настоящую душевную близость, они, как правило, сохраняли брак до конца дней. На это указывает и советский социолог И. Бестужев-Лада. По его мнению, "фермерскую семью сплачивала воедино общность экономических и культурных интересов, довольно суровая религиозная мораль, жесткий стереотип образа жизни и даже образа мыслей. И это - для ⁹/₁₀ населения страны". У мужчины тогда не было оснований стремиться к разводу до тех пор, пока жена справлялась с домашними обязанностями, хранила верность, рожала детей. Женщина? Она не имела никаких прав - ни в семье, ни в обществе. Будучи выданной замуж, переселялась в родительский дом супруга и становилась зависимым членом семейного клана. И как бы неудачно ни сложилась ее семейная жизнь, американская женщина долгое время не имела юридического права требовать развода, так же как не могла основать собственное дело или по своему усмотрению распорядиться полученным в наследство капиталом и имуществом.

Экономическая зависимость и юридическое бесправие женщины, общественное мнение, исходящее в своих оценках и суждениях из "двойного стандарта" половой морали, согласно которой прощались любые грехи мужчины и сурово карались женские, и, наконец, страх перед "божественным наказанием" играли роль своеобразных внешних обручей, скреплявших семейную группу. Государство было заинтересовано в сохранении этих пут, которые гарантировали сохранность основной ячейки общества. Как подчеркивал один из основоположников современной американской социологии Ч. Кули в начале текущего века: "Христианство, как общественная система, основано на семье". И конечно же, семья стояла на страже незыблемости капиталистического строя. Она являлась не просто основной производственной единицей общества: семья воспроизводила частнособственнический жизненный уклад и связанные с ним социальные традиции. Она же была той средой, где общество растило свое потомство. На мужчину-собственника буржуазное право и мораль возлагали постоянный внутрисемейный контроль за поведением членов его клана, их поощрением и наказанием.

Семья с ее неравноправием и авторитарной родительской властью словно копировала отношения господства и подчинения в эксплуататорском обществе, а следовательно, накапливала предпосылки для грядущего разрыва поколений и кризиса.

Перемены, происходившие в жизни Америки, постепенно отражались и на брачно-семейных отношениях. "Сдвиг начался мало-помалу, исподволь еще в XIX в., - свидетельствует И. Бестужев-Лада.- В первой четверти XX в. он сделался заметным явлением. Во второй четверти масштабы и интенсивность его оставили далеко позади все предыдущее. А в третьей четверти - в послевоенные десятилетия все пошло кувырком, разваливаясь, разлагаясь, рассыпаясь в прах".

На рубеже двух веков в США бурными темпами развивалась промышленность и модернизировалось сельское хозяйство, что отвечало требованиям капиталистической экономики. Для семейного кризиса почва была подготовлена. Платой за продвижение агробизнеса стало массовое разорение фермеров. Земли семейных ферм, на которых когда-то трудились первые переселенцы, продавались за долги, задержки в уплате налогов. Иногда участки попадали в руки более изворотливых соседей. Чаще всего они становились собственностью крупных предпринимателей. Вот и получилось, что на смену эпохе капитализма свободной конкуренции (в определенном смысле капитализма семейного) пришла эпоха хищнических корпораций, эпоха империализма.

Прогрессивный американский писатель Ф. Боноски написал об испытаниях, которые выпали на долю первой волны разорившихся фермерских семей в годы острейшего экономического кризиса 30-х гг. этого века: "Расставание с фермой - почти всегда потому, что они были разорены, - было тяжким душевным потрясением. Утрачивая связь с землей, они утрачивали очень важную часть своей личности - ощущение независимости, сознание, что они сами хозяева". Куда было идти? Бывшие фермерские семьи устремлялись в большие города в надежде, что, получив плату за свой труд у машин и станков, они смогут начать какую-то новую жизнь. Но и здесь их также ожидало разочарование - фермеры пополнили очереди безработных, дожидавшихся своей миски благотворительного супа.

Ныне фермерские семьи составляют лишь 4% населения США. Пятая часть наиболее крупных ферм Америки принадлежит корпорациям, которые "снимают пенки" с фермеров-арендаторов, забирают львиную долю их доходов. Ну а типичной американской семьей сегодня является семья городская, которая во многом отличается от объединенной фермерской семьи прежних лет.