Когда "кролик" становится дряхлым

С некоторых пор, где-то к концу 70-х годов, многочисленные посетители чикагского особняка Хефнера - штаб-квартиры империи "Плейбой" - стали замечать нечто неладное. Знаменитый дом терял свое неповторимое очарование для снобов. Сначала из коридоров убрали пышные экзотические растения, затем в бесшумных лифтах умолкла нежная музыка, стали закрываться бары и бассейны, а из картинной галереи исчезали разнообразные шедевры мировой живописи.

Глава империи - Хью Марстон Хефнер - занялся непривычным для себя делом - экономией. Прежде всего, разумеется, она затронула - и притом весьма болезненно - служащих концерна: их просто-напросто стали в массовом порядке увольнять, обрекая тем самым, как и сотни тысяч других рядовых граждан буржуазного общества, на безработицу.

Правда, Хефнер "обидел" и самого себя: сократил свое жалованье на 25 процентов. Но и те 225 тысяч долларов в год (напомним читателю, что заработок президента США составляет "всего" 200 тысяч долларов в год), которые отныне, в сложные для империи "Плейбоя" времена, он получает, не идут ни в какое сравнение с доходами коммерческих предприятий, акционером и главным пайщиком которых Хефнер является.

Однако финансовые и прочие неудачи продолжают преследовать Хефнера. Повсюду и во всеуслышание стали поговаривать о падении его империи. Полным провалом закончились попытки начать издание новых журналов под крылышком "Плейбоя". Курс акций империи, державшийся долгие годы на неизменном уровне 23 доллара 50 центов за штуку стал резко падать: до четырех долларов в 1976 году и, наконец, до двух с половиной долларов в 1978 году. Убыточным стало и содержание расположенного на озере в полутора часах езды от Чикаго центра развлечений, который превратился, по мнению журналистов, в "городок призраков с пустыми апартаментами". Главное украшение всей империи Хефнера, состоящее из 296 комнат, двух площадок для игры в гольф, манежа для верховой езды, ночного клуба, бесчисленных игорных комнат и многочисленных бассейнов, пришлось продать на аукционе. 75 "банниз", обслуживавших богатую клиентуру приезжавших туда поразвлечься снобов, одетых всегда в наряды "ретро" 50-х годов, были незамедлительно уволены, как говорится, без выходного пособия. Их дальнейшая судьба нисколько не интересовала старшего в "большой и дружной семье", как когда-то пытался представить себя миру Хью Хефнер.

Плейбой-клабы, которые некогда со "скоростью размножения плодовитых австралийских кроликов", в мгновение ока обосновались по обе стороны Атлантики, принося весомый доход в казну императора, стали закрываться один за другим из-за финансовых затруднений. Были проданы отели в Майами и на Ямайке, на продажу выставлены гостиницы в штатах Нью-Джерси и Висконсин. Только на одних гостиницах и отелях Хефнер потерял кругленькую сумму в 10 миллионов долларов. Лишь один из существовавших 17 клубов - лондонский - продолжал приносить некоторый доход.

Акции журнала 'Плейбой' - ныне утерянный символ веры в могущество империи

К тому же руководство империи начало погрязать во всевозможных склоках и некрасивых, временами граничащих с криминальными, историях. Стали появляться на свет божий многочисленные мемуары (их создатели хотели "ухватить момент" и заработать на "клубничке"), в которых нелицеприятно вскрывались все тайные пружины империи, закулисные грязные дела ее заправил.

Вышедший еще в 1970 году из игры бывший главный редактор "Плейбоя" Фрэнк Брейди опубликовал, несмотря на все старания Хефнера помешать ему (и неплохо на этом заработал!), разоблачительную книгу о редакционной кухне империи. В ней, в частности, отмечалось, что Хефнер, в поисках выхода из тупика, стал все чаще использовать нефтедоллары арабских нуворишей. Но, как известно, тот, кто платит, - заказывает и музыку. Толстосумы из нефтедобывающих стран потребовали, чтобы плейбой-клабы, признанные ими устаревшими и вышедшими из моды, повсеместно закрывались, а на их смену появлялись игорные дома и казино, эмблемой которых оставался бы все тот же неунывающий кролик.

Ловкий делец был вынужден проглотить горькую пилюлю и, сжав зубы, пойти на уступки, тем паче что они весьма неплохо оплачивались. Например, четыре казино в Великобритании, купленные на нефтедоллары, приносили Хефнеру доход в пять с половиной миллионов долларов в год. На деньги арабских нуворишей Хефнером был построен отель с казино в Атлантик-сити стоимостью 50 миллионов долларов, на который "гуру сексуальной революции" возлагает ныне особые и, может быть, последние надежды.

Но почему Атлантик-сити, а не, скажем, Лас-Вегас? Дело все в том, что опытный делец, приобщившийся и к этому грязному бизнесу, высчитал, что дорога в Лас-Вегас, находящийся посреди пустыни в отдаленном штате, требует значительных расходов. Их могут позволить себе либо люди состоятельные, либо те, для кого игра стала чем-то вроде опасного недуга. В то же время Атлантик-сити расположен в пяти часах автомобильной езды от районов, где проживает четверть населения Соединенных Штатов. Стоит ли удивляться, что доходы от казино здесь втрое выше, чем в Лас-Вегасе?

Столь же рьяно, как когда-то пропагандировались плейбой-клабы, журнал стал культивировать среди американцев новую мечту о чудесном обогащении.

Хефнер сознательно закрывает глаза на то обстоятельство, что легализация азартных игр превращает эту мечту в источник обогащения для немногих, вдребезги разбивая судьбы, семьи, жизни американцев. Согласие властей узаконить этот вид грабежа недвусмысленно показывает, чью сторону они держат в грязной игре. Что касается самого Хефнера, ему важно лишь одно: обогатиться любым способом.

Все вырученные деньги вкладывались в журнал - краеугольный камень империи Хефнера. Однако ежемесячник, несмотря на все ухищрения и новшества ловкого коммерсанта, также переживает тяжелые времена. Его тираж упал. Правда, он все еще составляет внушительную цифру в 5 миллионов экземпляров, и "Плейбой" по-прежнему входит в десятку ведущих изданий Америки. Прибыль от журнала составляет 2 миллиона долларов в год, но разве эта цифра идет хоть в какое-то сравнение, скажем, с 1973 годом, когда она была в 10 раз больше!

Поблек и образ самого Хефнера. Во многом (но далеко не во всем, как пытаются это представить западные органы массовой информации) ухудшение дел в империи связано с очередным скандалом, который Хефнеру все же, несмотря на отчаянные попытки, так и не удалось погасить. История с "Бобби" Арнстайн, датированная 1975 годом, явилась, пожалуй, началом заката империи и заставила даже самых рьяных защитников журнала по-иному взглянуть и на "Плейбой" и на самого Хефнера. История эта вкратце такова. "Бобби" Арнстайн в течение 11 лет была личной секретаршей Хефнера, его поверенной в самых щекотливых делах. Еще в 1974 году губернатор штата Иллинойс Джеймс Томпсон предъявил 34-летней Арнстайн обвинение в торговле наркотиками. Сначала журнал не принял обвинения в адрес этой особы всерьез. "Плейбой" даже позволил себе отшучиваться: "Можно подумать, что марихуану и другие наркотики не употребляют и не продают повсюду в США". Однако суд все же начался; и уже в ходе предварительного слушания выяснилось, что не только "Бобби", но и сам Хефнер употреблял наркотики, а также был причастен к незаконной транспортировке и распространению наркотиков. Пришло время уже не бахвалиться, а всячески отпираться. В журнале тотчас появилась специальная статья, напоминающая еще раз всем, что любимый "наркотик" Хефнера - пепси-кола.

Затем Хефнер применил против губернатора Иллинойса свое любимое и главное оружие - демагогию. На импровизированной "стихийной" пресс-конференции он заявил, что является жертвой инспирированного процесса, напоминающего ему "процессы времен инквизиции" (!). Однако настоящей жертвой почему-то стала "Бобби" Арнстайн. При странных обстоятельствах она покончила жизнь самоубийством, приняв избыточную дозу наркотиков. А само дело, несмотря на явные улики против Хефнера, удалось через два года прикрыть. И все же грязная история не прошла бесследно. Французская газета "Монд" справедливо отметила в одной из своих статей: "Скандалы с торговлей наркотиками, которыми наверняка занимались служащие Хефнера и, вероятно, сам патрон, поубавили пыл его почитателей, а блеск его имени серьезно померк".

Потерпев неудачу, Хефнер сразу же перестал быть героем, кумиром "свободного" мира, который никогда не прощает поражения. Мало кто из журналистов стремится ныне взять интервью у "великого философа". Фоторепортеры больше не лезут из кожи вон, лишь бы запечатлеть для истории его облик. Пресса уже не описывает с восторгом личную жизнь, костюмы, успехи Хефнера... Все чаще и чаще издателя "Плейбоя" называют не иначе, как дряхлым "кроликом". И это в пятьдесят-то с лишним лет! Какая несправедливость!

Что же случилось с некогда преуспевающим дельцом и его предприятием? Причин тут много. Дело не только в том, что Хефнер допустил просчеты, самонадеянно переоценив свое чутье бизнесмена, и не только в том, что год от года растет конкуренция других - более циничных - изданий, бросившихся в безжалостную погоню за несчастным "кроликом". Хотя издатель "Плейбоя" не вправе сетовать на судьбу. Он сам внес немалую лепту в создание в Америке той атмосферы распущенности, в которой пышно расцвели конкурирующие с ним издания. Так Хефнер, сам того не ведая и не желая, породил своих убийц.

Причины и в другом. Как отмечала французская газета "Фигаро", "нарциссизм нуворишей стал все меньше импонировать американцам". Уязвимой оказалась сама хефнеровская философия "потребления всех благ", "срывания, где только возможно, цветов удовольствия". В современных условиях Запада она выглядит "дорогостоящим анахронизмом", который далеко не всем по карману. Нынешние мужчины больше озабочены не нехваткой или малым разнообразием развлечений, а мрачными прогнозами экономистов, не сулящими в ближайшем будущем изменений к лучшему. В этих условиях, как справедливо отмечает французский журнал "Пари-матч", "требуется более широкая программа, чтобы заставить американцев смеяться". Вот только какая, об этом буржуазный еженедельник, разумеется, умалчивает.

Когда-то Хефнер пытался сделать из своего издания, по его собственному выражению, "дом, не имеющий окон, в который не проникают ужасы войны, голоса нищеты, крики голода". Из этой затеи ничего не вышло - полностью отгородиться от мирских забот еще никому не удавалось. Не удалось и Хефнеру.

"Повеса" становится все более угрюмым. Методы эксплуатации секса, к которым долгие годы успешно прибегал Хефнер, оказались подверженными той же инфляции, которая разъедает капиталистический мир. Не будем гадать, на какие перемены решится издатель "Плейбоя": останется ли он по-прежнему консерватором в угоду своим читателям, превыше всего ценящим видимую респектабельность, или переориентируется. Ясно одно: не будет Хефнера, появится другой удачливый кумир, который разработает рецепт новой отравы для душ молодых людей, зараженных идеалами общества потребления.