Альтруизм

французский философ Огюст Копт, современник А. С. Пушкина, назвал альтруизмом нравственный принцип, противоположный эгоизму. Термин "эгоизм" происходит от латинского слова "эго" (я), а "альтруизм" - от "альтер" (другой). О. Конт сформулировал сущность альтруизма формулой: "Жить для других". Полагают, что альтруистическое поведение и такие его проявления, как честность, бескорыстие, доброта, появились в ходе взаимного сотрудничества людей и осваивается каждым новым поколением путем социального обучения.

Альтруизм на первый взгляд представляется просто ценой, которой каждый индивидуум оплачивает удовлетворение потребности жить в мире и согласии с другими людьми. Однако, по мнению ряда ученых, способность к альтруистическому поведению обеспечивают врожденные биологические механизмы.

Альтруистическое поведение наблюдается у животных, особенно у стадных. Показано, что один или несколько самцов часто жертвуют собой в схватке с хищником, защищая стадо. Эта реакция срабатывает молниеносно, то есть она имеет инстинктивный характер.

У человека же, по мнению крупного советского генетика В. П. Эфроимсона, альтруистические инстинкты получили свое максимальное развитие. Ученый считает, что за способностью к альтруистическому поведению каждого отдельного человека скрывается биологическая закономерность, свойственная всему человеческому виду и возникшая в ходе его эволюции.

Естественный отбор у наших первобытных предков шел по пути подавления агрессивности, вызываемой у самцов животных мужскими половыми гормонами. Это отличает эволюцию человеческого вида от эволюции животных, в ходе которой потомство преимущественно оставляют агрессивные самцы, доминирующие в стае и побеждающие в драках за обладание самками.

Коренное отличие этих двух путей эволюции объясняется условиями существования человека на заре его истории, когда люди были фактически безоружны перед хищниками. Стадо наших предков, следовательно, не могло позволить себе роскошь распадаться на период размножения попарно, подобно волкам, или быть малочисленным, как стая обезьян, где доминирующий вожак имеет абсолютное право на всех самок стаи и ревниво не дает им спариваться с другими самцами. В стае первобытных людей, таким образом, не было ни моногамии, когда семьи живут парами, ни абсолютной монополии вожака на всех самок, как в полигамных семьях животных. Вожак, по-видимому, имел лишь преимущественное право на самок и подавлял собственную ревность, если это право осуществляли другие. Групповой брак предполагал отсутствие ревности и агрессивности у первобытных людей. "Ведь взаимная терпимость взрослых самцов, отсутствие ревности были первым условием для образования таких более крупных и долговечных групп, в среде которых только и могло совершиться превращение животного в человека" (Ф. Энгельс). Таким образом, в происхождении человека взаимное сотрудничество и альтруизм сыграли не меньшую роль, чем труд.

Преимущество в выживании и размножении среди первобытных людей давало не столько физическое превосходство, сколько способность к сотрудничеству и альтруизму. Естественный отбор закрепил эти способности, сделал их врожденными. По В. П. Эфроимсону: "Стада и орды дочеловеков и орды, роды, племена людей могли некоторое время обходиться без каких-либо коллективистических и альтруистических инстинктов. Они могли временно побеждать и плодиться. Но они редко могли выращивать свое потомство и редко передавать свои гены. А не оставляя потомства или беззаботно обрекая его на гибель, эти орды, как бы они ни были многочисленны и победоносны, должны были становиться бесчисленными вымирающими тупиками эволюции. Лишь детеныши стай, родов, племен с достаточно развитыми инстинктами и эмоциями, направленными не только на личную защиту, но и на защиту потомства, на защиту коллектива в целом, на защиту молниеносную и инстинктивную, полусознательную и сознательную, имели шансы выжить... Поэтому свойственное человеку стремление совершать благородные, самоотверженные поступки не просто поза (перед собой и другими), не следствие добронравного воспитания. Оно в значительной мере порождено его естественной эволюцией, направлявшейся по руслу развития умственных способностей, удлинение срока беспомощности детей и сопряженной с этим чрезвычайной интенсификацией отбора на альтруистические эмоции".

Взгляд на альтруизм как форму поведения, обретенную в ходе индивидуального научения, вовсе не противоречит утверждению о том, что для такого поведения есть и врожденные психофизиологические предпосылки. Должна лишь соблюдаться достаточная осторожность, чтобы не подменить социальную сущность явления биологической. От подобных ошибок, предостерегает психолог и психиатр Б. В. Зейгарник; "Конечно, это звучит очень заманчиво, и, вероятно, приятнее сознавать, что мы рождаемся добрыми, благородными и, становимся плохими не по своей вине, чем считать, что мы рождаемся агрессивными, плохими, жестокими, Но если разобраться по существу, то это разновидность биологизаторской тенденции. Не играет никакой роли, рождается человек благородным или жестоким. Гуманоидность (альтруизм), с точки зрения марксистской методологии, - это нравственная черта, а нравственная черта не является врожденной. Нет людей, которые рождаются добрыми, и нет людей, которые рождаются злыми. Они формируются таковыми. Думается, это положение не надо доказывать. Само признание, что этическая черта может быть врожденной, ведет к биологизации".

Чтобы избежать подобной ошибки, нужно помнить, что термин альтруизм, примененный к поведению животных, всегда имеет биологический смысл, а примененный к человеку - этический.

Каким бы благородным не представлялось наблюдателю-человеку поведение животного, жертвующего собой при защите стада, животное поступает так, следуя инстинкту, а не этическому выбору. Это относится и к функции размножения, когда насекомое, например, не оставляет собственного потомства, если такой отказ увеличивает количество популяции за счет размножения сородичей. Только по человеческим меркам может показаться удивительным и нравственным такое инстинктивное поведение.

У человека, в отличие от животных, альтруизм является морально-этическим принципом, а альтруистическое поведение всегда - результат воспитания. Однако сама способность к воспитанию и к научению совершать социально целесообразные, в том числе и альтруистические поступки, основана на врожденных, свойственных каждому нормальному индивидууму психических функциях.

Человек не рождается ни добрым, ни злым, но он появляется на свет с врожденным инстинктивным механизмом, позволяющим ему взывать к милосердию и к помощи других более сильных сородичей. Таков крик ребенка, взывающего к матери и к другим взрослым, когда он испытывает дискомфорт. Подобное поведение оказалось бы гибельным для детенышей многих других видов. Новорожденный зайчонок отползает от места своего появления на свет и молча дрожит, прижавшись к земле, чтобы оставаться незаметным для хищников. Человеческий же младенец от рождения располагает таким эмоциональным криком, который не может оставить спокойным психически здорового взрослого. Врожденное чувство сострадания становится явным в наблюдениях за поведением людей, слышащих крик ребенка. Этот плач деморализовал сотрудников, участвующих в опыте, поставленном психологом А. П. Вейссом. Они совершали грубейшие ошибки и не могли нормально работать, слыша его.

Способность к научению всему социально полезному, в том числе и альтруистическому поведению, похожа на способность к речи, которая имеет врожденный характер, будучи приобретенной человеческим видом в ходе эволюции. Но реализация ее у каждого конкретного человека зависит от целостности мозговых структур, заведующих речью, от функционирования слуха, от полученного воспитания. Ребенок, выращенный в изоляции от людей (такие наблюдения есть), говорить не может.

Способность подавлять эгоистические желания и поступки, интериоризация (полное усвоение) альтруистических принципов у мальчиков и девочек протекают по одним и тем же законам. Но у первых становление Альтруизма сопряжено с гораздо большей борьбой и потому сопровождается нередко промахами. Это связано с тем, что мальчики чаще выражают реакцию гнева, а то, что приобретено дорогой ценой, обычно оказывается более стойким.

Оставаясь нравственным принципом, противоположным эгоизму, альтруизм приобрел еще одно значение как поведение, противоположное агрессивности. Однако при этом оно не совпадает с понятием миролюбивого поведения, как простого отказа от агрессивности. Ведь миролюбие может быть и эгоистическим, и трусливым. Альтруизм же - это особое, эмоционально насыщенное миролюбие, связанное, с одной стороны, с врожденными эмоциональными реакциями: с эмпатией (т. е. способностью чувствовать эмоциональный настрой другого живого существа, животного или человека), с состраданием, с переживанием чувства стыда, и, с другой стороны, с нравственными принципами, приобретенными в ходе индивидуального жизненного опыта. Мало того, у человека альтруизм может сопровождаться эмоцией гнева (в ущерб самому себе и своим собственным интересам), отказом от пассивного миролюбия и с агрессивными действиями, направленными против подлинного агрессора. Здесь речь идет об особом психологическом феномене - об альтруизации агрессивности. В целом же проблема агрессивности актуальна и спорна.