6. Синтетические определения

Под синтетическими мы понимаем такие определения любви, которые затрагивают глубже всего ее основы или характеризуют наиболее важные ее состояния и проявления, В то время как в эмпирических, психологических, нравственных и прочих определениях внимание обращается на отдельную, пусть и существенную, сторону любви, а в контрастных - на двойные и взаимоисключающие и взаимно дополняющиеся компоненты, в синтетических содержится попытка определить сущность любви как явления, вскрыть некоторые его формы проявления и результаты.

К первой группе таких определений можно отнести те из них, в которых присутствует примерно такая формулировка: "Любовь - это глубокая, врожденная потребность". Ко второй группе относятся определения, пытающиеся раскрыть вызванные любовными чувствами состояния через приблизительно следующую формулировку: "Любовь - это высшее напряжение человеческих сил".

Не подлежит сомнению факт, что любовь является одной из самых глубоких врожденных потребностей, но в то же время и высшим напряжением человеческих сил. Перед всеми, кто интересуется этими проблемами, встает вопрос: почему любовь является почти неодолимой внутренней потребностью, в чем выражается мобилизация физических и психических сил человека в любви? Насколько нам известно, на этот вопрос пока что никто не смог дать исчерпывающего или хотя бы приемлемого для всех ответа. Поэтому ниже мы поделимся некоторыми соображениями, которые, не претендуя на решение этой важной проблемы, могли бы способствовать активизации усилий в этом направлении.

Отправной точкой наших рассуждений послужит вывод известного советского психолога С. Л. Рубинштейна о том, что "любовь к другому человеку выступает как первейшая острейшая потребность человека"^*. Можно, конечно, спорить о том, действительно ли любовь первейшая и острейшая потребность человека, но нельзя отрицать, что для всех людей она, если и не первейшая и острейшая, то одна из первых и наиболее острых. Природа создала человека таким, что он не может жить полноценной жизнью, чувствовать себя счастливым, выразить и "обессмертить" себя без исключительно сильной, инстинктивной и сознательной, альтруистической и эгоистической, физической и психической связи с существом противоположного пола.

^* (Рубинштейн, С. Л. Проблемы общей психологии. М., 1973, с. 374.)

Видимо, это и имел в виду Рудольф Нойберт, когда писал, что "в принципе никакой труд, никакая научная работа и никакое художественное творчество не может заменить полноценного счастья любви, супружества и материнства. Мужчины стремятся к счастью в профессии и к счастью в любви". Работать, заниматься научной, художественной, общественно-политической, педагогической и другой деятельностью иногда можно и без любви. Однако мы понимаем мысль автора в том смысле, что практически ни в какой творческой деятельности, ни на каком жизненном поприще человек не способен раскрыть свои возможности в полной мере, если его деятельность не стимулируется, вдохновляется и направляется прекрасной человеческой любовью.

Универсально-стимулирующие функции любви обусловливаются тем, что через нее проявляются и реализуются наиболее значительные биологические и социальные особенности человека - инстинкт самосохранения и продолжения рода; любовь активизирует биологическую и нейрофизиологическую деятельность, улучшает самочувствие, усиливает собственное достоинство, сознание своего жизненного предназначения, дает простор эмоциональным, интеллектуальным, эстетическим, волевым и другим возможностям человека. Таким образом, в любви и через любовь человек полнее всего осознает себя, находит свое призвание, реализует свое предназначение в мире.

В образе Макара Девушкина из "Бедных людей" Ф. М. Достоевский с гениальной проницательностью показал огромную очистительную силу любви, ее воздействие на героя и на Вареньку - людей целомудренных и трогательно непосредственных^*. По нашему мнению, в этом шедевре мировой литературы полностью с огромным тактом показано величие человеческого духа, бездны счастья и невзгод, надежд и отчаяния, самоотверженности и тоски, в которых плутает благородная душа человека. Переход от невыразимо скромного счастья ("к кому же я письма буду писать?..") к ошеломляющему трагизму полного отчаяния ("не перенесет мое сердце такого несчастья!"), от святости любви к величию самопожертвования ("сам для вас только и жил одной!") передан писателем с такой потрясающей силой, которая стирает границу между великим и обыденным, грандиозным и ничтожным, исключительным и ничем не примечательным.

^* (Достоевский, Ф. М. Собр. соч. в 10-и т. Т. 1, 206-207.)

С помощью этой художественной интерпретации великий художник "переводит" философскую идею о бесконечности и неисчерпаемости материи на язык психологии, показывает ее постоянные проявления в "повседневной" жизни людей. Одновременно писатель внушает мысль о том, что любовь, живущая в человеке и через человека, в отдельных случаях оказывается более могущественной, чем сам человек, поскольку в ней воплощается идея бессмертия и неуничтожимости жизни.

В более конкретном житейском плане можно отметить, что в "Бедных людях" показано неисчерпаемое разнообразие и развитие любовного чувства в буквальном смысле. Любовь, похоже, становится тем необходимее, чем больше чувствует себя человек одиноким и несчастным. Видимо, признание и успехи в обществе, увлеченность творческим трудом, сознательное стремление к достижению значимых целей, забота о сохранении важных для жизни человека ценностей в какой-то мере способны нейтрализовать горькое чувство, вызванное отсутствием любви или пережитой любовной трагедией. Одинокая, "пропащая", бесцветная жизнь обостряет неодолимую потребность в любви потому, что отсутствуют другие возможности и альтернативы. В ситуациях, подобных описанной в "Бедных людях" (Макар Девушкин и Варенька), любовь концентрирует в себе всю энергию человека, всю его жажду радости и счастья, способность к самопожертвованию, благородство натуры, смелость, находчивость, жизнеспособность и пр.

Любовь в большинстве случаев острая и непреодолимая потребность еще и потому, что способствует проявлению таких качеств и способностей человека, которые немыслимы без ее воздействия. Рассматривая этот вопрос в психологическом аспекте, С. Л. Рубинштейн пишет: "Любовь иногда бывает выявлением образа любимого - часто невидимого для других людей - не потому, что любящий поддается иллюзии, а потому, что он выявляет те стороны, которые не выясняются для других людей в тех деловых отношениях, в которых выступают лишь функциональные свойства человека как "маски"^*.

^* (Рубинштейн, С. Л. Проблемы общей психологии, с. 374.)

Качества и возможности людей не выражаются какой-то неизменной, раз и навсегда роковым образом определенной величиной. Они формируются и совершенствуются в зависимости от условий внешней среды и характера осуществляемых людьми контактов. Любовь, которая обычно сопровождается накалом взаимоотношений, способствует выявлению скрытых до этого сторон человеческой натуры: без ее благотворного воздействия они бы не проявились вообще или проявились бы значительно менее ярко.

Причем новые стороны натуры могут открыться и исключительно одному только любящему, как это отмечает С. Л. Рубинштейн, и другим людям, могут сказаться на всем поведении и образе жизни личности. В обоих случаях наиболее существенно то, что в человеке обнаруживаются новые качества его природы, расширяются творческие возможности, усиливаются его самоуверенность и целеустремленность. Этот процесс одностороннего или взаимного формирования может, разумеется, развиваться и в отрицательном направлении, вести к выявлению отрицательных качеств, но этот вопрос нас в данном случае не интересует.

Любовь является глубокой внутренней потребностью еще и потому, что очень часто помогает людям найти и реализовать свое призвание, жить полноценно. Особенно это относится к женщинам, поскольку их жизнь самым непосредственным образом связана с проявлением инстинкта к продолжению рода, с рождением и воспитанием детей. Княжна Марья, Наташа Ростова и Кити начинают по-настоящему жить лишь с того времени, когда, пройдя через множество испытаний, попадают в семейную среду, способствующую формированию и воспитанию у них самых прекрасных женских качеств - супруг и матерей. Беззаветность Анны Григорьевны Достоевской дала ей редкое счастье стать незаменимым другом и помощником одного из наиболее гениальных писателей XIX века. Софья Петровна всю свою жизнь помогала литературной деятельности своего великого супруга Л. Н. Толстого, "по-мужски" перенося его трудный характер. Пьер Безухов, Константин Левин и граф Ростов, в свою очередь, по-настоящему сумели осмыслить свою жизнь и испытать полное счастье только после удачного брака.

Глубокая потребность в любви осознается людьми как в период реализации любовной связи, так и до и после нее. Мужчины и женщины чувствуют себя неполноценными не только тогда, когда в силу различных причин они не имеют возможности наслаждаться общением друг с другом, но и тогда, когда, несмотря на нормальные условия жизни, им еще не удалось встретить свой "идеал". В этот напряженный период они сознательно и интуитивно понимают, что в их жизни не хватает чего-то очень важного, без чего она лишается своего содержания, и они ждут встречи с ним, страдают и надеются.

В стихотворении "Тайна" Блага Димитрова скупыми художественно-психологическими средствами хорошо сумела передать такое лихорадочное состояние сознания:

 Зачем я одна? Не тревожь мое сердце!
 Загадочный образ сокрыт в нем давно.
 Живу я в разлуке, хоть не было встречи.
 Зову, хоть мне имени знать не дано.*

^* (Антология.., с. 236.)

(Перевод А. Рушковского)

Загадочный образ, будоражущий сознание поэтессы, не связан, разумеется, с какой-то фатальной предопределенностью, не есть он "закодированное" богом или природой ее дополнение. В этом образе олицетворена имманентная, внутренне присущая, вытекающая из самой природы человека, потребность в любви. Поэтому мысль о разлуке начинает беспокоить сознание задолго до встречи с любимым существом, до того, как ему открылось его имя. Человек помимо своей воли и намерений оказывается "обреченным" жить с этим сознанием, с предчувствием расставания, ибо так устроена его природа.

Поэт Димитр Методиев пишет о мужчине, в котором при каждой встрече, несмотря на возраст, вспыхивает любовь, как у мальчишки; не теряя веры в исключительной силе любви, человек страдает, стараясь убежать, но продолжает дальше с непоколебимой уверенностью:

 Веселый гром пронесся в вышине, 
 дождь хлынул и прошел. И снова небо сине...
 
 Любовь порой, что тот же ливень: 
 Прольется надо мной и с громом мчится прочь! 

 Но я дождусь заветнейшего дня,
 когда исчезнут беды все бесследно -
 судьба с тобой соединит меня,
 с любовью первой и последней.*

^* (Там же, с. 246.)

(Перевод А. Рушковского)

Иногда жизненный опыт, однако, и философский взгляд на вещи вынуждают нас признать, что не всегда любовь приходит своевременно. Тогда в сознание еще не любившего прокрадываются сомнения, идущие не от внутренней слабости, а из глубокого знания жизни и человеческой природы. Такая раздвоенность, обусловленная особенностями ситуации и конкретными обстоятельствами, выражена в стихотворении "Ожидание" поэта Радоя Ралина:

 И день настанет. Будешь ты со мною.
 Я знаю. Только страх меня гнетет:
 ведь чувства устают и требуют покоя -
 всему положен час свой и черед.*

^* (Там же, 125-141.)

(Перевод А. Рушковского)

Диалектика веры и сомнения в любви, как и в других сферах человеческого поведения (уверенность в собственных силах, в личных творческих увлечениях, в незыблемости определенных норм или принципов и пр.) могут проявляться как в положительном, так и в отрицательном направлении. Слепая вера идеализирует предмет любви и упрощает подход любящего к любимому, а чрезмерное сомнение подрывает способность успешно бороться за любовь, парализует инициативность и силы. Положительное соотношение между уверенностью и сомнением сочетает вдохновляющую силу идеала с трезвым пониманием трудностей, смелость - с осторожностью, спокойствие - с напряженностью^*.

^* (Василев, С. Талант и социализъм, 125-141.)

В стихотворении "Ожидание" Радой Ралин дал один из лучших в любовной лирике образцов удачного сочетания веры и сомнения. Сила этого сочетания в правильном соотношении между потребностью в любви и динамикой человеческого развития и ... старения. Как говорил гениальный русский поэт А. С. Пушкин, любви все возрасты покорны, но в то же время у каждого возраста - своя любовь.

Всему - свое время. Часто одинаково утомляют и изнашивают как неудачи в бесконечных поисках "большой любви", так и слишком легкие любовные успехи в поверхностной любви. Поэтому больших успехов добьется тот, в ком уверенность в успехе сочетается с внутренней мобилизованностью и трезвым реалистическим подходом.

Влюбленные в большинстве случаев проявляют исключительную продуктивность. Подобно вдохновению, любовное чувство делает человека особенно прозорливым. Интуиция стремящихся друг к другу людей, как и охваченных вдохновением художников, отличается почти не встречающейся в других условиях глубиной психологического проникновения. Особенно она заметна у женщин - может быть в связи со сравнительно более отчетливой эмоциональной реакцией их натуры.

Ги де Мопассан не без основания полагал, что подобные качества крайне необходимы женщинам. "Надо, - писал он, - чтобы женщина обладала умом открытым, нежным, чувствительным, тонким, впечатлительным. Ей не нужна ни мощь, ни предприимчивость мысли, но необходимо, чтобы она обладала добротой, изяществом, ласковостью, кокетством и тем даром приспособления, благодаря которому женщина в короткий срок уподобляется тому, с кем делит жизнь. Величайшим ее достоинством должен быть такт, - то тонкое чутье, которое для ума есть то же, что осязание для тела. Оно открывает ей тысячу мелочей, извилин, выступы и формы в мире интеллекта"^*.

^* (Мопассан. Полн. собр. соч. Т. 12. М., 1948, с. 71.)

Рассуждения писателя - переданные через мысли одного из персонажей - о нежном и чувствительном уме, о тонком чутье и сообразительности справедливы не только по отношению к женщинам, но также и к мужчинам. Такие интеллектуальные качества являются одновременно и доказательством силы и предприимчивости мысли, поэтому какое-то разграничение на этой основе "по признаку пола" едва ли уместно. Однако Мопассан совершенно правильно подчеркивает, что нежность, кокетство, сообразительность и "тонкое чутье" - особенности и проявления прежде всего женщин и больше необходимы прежде всего им. Они обеспечивают им возможность эмоционально-интуитивного проникновения в тайны человеческой души, недостижимую натурам грубым, элементарно-эгоистичным и посредственным.

Если вдохновение почти всегда окрыляет творческие силы личности, то любовь иногда может подействовать и угнетающе. Противоречия между разумом и чувством могут приводить и к созидательным, и к разрушительным результатам. Елисавета Багряна выразила эту особенность любовного вдохновения в стихотворении "Любовь":

 Кто же ты? - узнаю я едва ли... 
 Ты принес тоску ночей бессонных, 
 ты похитил смех мой безмятежный. 
 Может быть, меня околдовали? 
 Образ твой я вижу на иконах, 
 по ночам мне снится голос нежный. 
 Страшен взор... Безжалостный мучитель! 
 Голос твой - как музыка, как пенье... 
 Кто же ты, души моей смятенье, - 
 Мефистофель, Иоанн Креститель?*

^* (Багряна, Е. Сердце человеческое. М., 1959, с 54.)

(Перевод Н. Стефановича)

Любовное чувство настолько сильно, что нередко заглушает любые доводы разума. Но это не "своеволие" чувств, как иногда приходится слышать, а своеволие человеческой натуры, показывающее, что любовь является глубокой потребностью, захватывающей все силы личности и направляющей его к вожделенной цели, В стихотворении "Старинная флейта" Елисавета Багряна продолжает начатые в "Любви" мысли:

 Любовь - факир - 
 старинной флейты пенье 
 чарует змей отчаянья, смятенья 
 и мысли... 
 Это птицы 
 в цветущих кустах запели; 
 это лев ликующим ревом 
 дремучие джунгли потряс; 
 это нежно мятежные трели свирели, 
 над которыми ветви раскинул вяз... 
 Истинный голос любого из нас 
 бывает таким хоть раз, - 
 это любовь!*

^* (Багряна, Е. Стихи. М., 1979, 166-167.)

(Перевод А. Сендыка)

Здесь уже синтетические определения любви переходят в ее комплексное обобщающее определение, речь о котором пойдет ниже.