6. Интеллектуально-эмоциональная сторона сексуального переживания

Из сказанного в связи с особенностями сексуального переживания и наслаждения можно сделать вывод о том, что чувственно-психические раздражители всегда связаны с нейрофизиологическими и интеллектуально-эмоциональными. Любое сексуальное восприятие включает в себя помимо нейрофизиологических компонентов, являющихся его основой, еще интеллектуальные и эмоциональные. Происходит это по двум причинам. Во-первых, потому что у человека чувственно-психическое неизбежно в той или иной мере связано с интеллектуальным и эмоциональным; во-вторых, в большинстве случаев чувственно-психическое трансформируется в интеллектуальную и эмоциональную направленность, переживание, мысль, цель, стремление, мечту и пр. В таком случае возникает вопрос о том, можно ли говорить об отдельной, относительно самостоятельной стороне сексуального переживания, не является ли оно аналогичным чувственно-психическому переживанию в том понимании, о котором говорилось выше, не "поглощается" ли им?

Мы считаем, что говорить об относительной самостоятельности интеллектуально-эмоциональной стороны сексуального переживания можно и нужно, так как далеко не все проявления в сексуальной жизни человека прямо и непосредственно связаны с чувственно-психическими восприятиями, не все вытекают прямо и непосредственно из них. Относительная обособленность интеллектуально-эмоциональной стороны сексуального переживания проявляется прежде всего в общей направленности интересов личности к противоположному полу, а также в ряде сложных психических состояний, которые обусловливаются необходимостью удовлетворять сексуальную потребность и характером испытываемого сексуального удовольствия.

В этом отношении половая любовь людей коренным образом отличается от удовлетворения полового инстинкта у животных. В период подготовки к половому акту, а особенно во время его, мужчина и женщина думают столько же о себе, сколько, а иногда и больше, и о партнере. В связи с этим К. Маркс подчеркивал: "Если же ты любишь, не вызывая взаимности, т. е. если твоя любовь как любовь не порождает ответной любви, и ты путем твоих жизненных проявлений как любящего человека не можешь стать любимым человеком, то твоя любовь бессильна, и она - несчастье"^*.

^* (Маркс и Энгельс об искусстве. М., 1933, с. 44.)

В данном случае гениальный мыслитель имел в виду, как видно, не сексуальную любовь, а любовь вообще, понимаемую и в психическом, и нравственном, и интеллектуальном и во всех остальных планах. Эта исключительно важная особенность человеческой любви особенно ярко проявляет свою сущность, однако, именно в сексуальной любви, поскольку она наиболее тесно связана с проявлением инстинктов, которые, как известно, управляются труднее всего.

В других специфических сферах психологических и практическо-действенных любовных отношений эгоистичный настрой иногда можно замаскировать или подавить, так как это сравнительно легко поддается самоконтролю и управлению. В сексуальной же любви скрыть эгоистические устремления практически невозможно, поскольку желания там направляются не только разумом, зависят не только от нравственных устоев и воли, но и от "темных", во многих случаях неподдающихся контролю сил и подсознания.

Можно утверждать, что самым точным показателем и критерием уровня очеловечивания любви является отношение к сексуальному партнеру. Можно также со всей определенностью говорить о том, что по-настоящему любит тот, кто в процессе любовных отношений и особенно в сексуальной любви умеет думать больше о другом, чем о себе.

Животное потому и животное, что заботится только о себе. Человек же потому и человек, что умеет думать, переживать, страдать, бороться, приносить себя в жертву ради любимого существа. Но так вести себя может только тот, кто сумел справиться с животными инстинктами и заставил их служить его человеческой природе. Органически присущая внутренняя потребность жертвовать своими интересами ради любимого существа убедительнейшим образом свидетельствует о победе интеллектуального и эмоционального начала в сексуальной любви. Наличие и проявление такой беззаветности являются вершиной сексуальных отношений и получения сексуального удовольствия.

Можно возразить: как это возможно - отрывать сексуальное удовольствие от индивида, для которого оно является естественной интимной потребностью, и переносить его на другого? Разве это не софистика, демагогия или по меньшей мере иллюзия? Подобный вопрос в известном смысле оправдан, и ответ на него поможет избежать возможных недоразумений.

Прежде всего нужно подчеркнуть, что речь идет не о принесении в жертву собственных потребностей, а о способе, которым они удовлетворяются, о возвышенности собственных желаний, целей и идеалов.

Тот, кто думает прежде всего о себе, а потом уже о другом, тоже может быть счастлив в любви, может дать и часто дает такое же счастье своему партнеру. Однако при таком на первый взгляд трезвом, реалистическом и житейски легко осуществимом подходе один из партнеров или оба сразу неизбежно замкнутся в себе больше, чем это оправданно в любовных отношениях. Спонтанные и бурные сексуальные контакты будут затрагивать у них нейрофизиологическую сторону сексуальной потребности и отдельные, чаще всего не самые главные, сферы психической жизни. Поэтому и получаемое ими удовольствие, человеческое в своей сути, будет тем не менее не совсем полноценным, поскольку вызывается более низкими пластами физического и психического общения.

Сексуальный партнер, который больше думает о другом, чем о себе, ни в малейшей степени не отказывает себе в сексуальных и других человеческих потребностях, целях, намерениях и идеалах. Он стремится к их осуществлению как правило даже энергичнее и настойчивее, чем самый закоренелый эгоист. Но такой участник любовных отношений, любовной борьбы и любовного соревнования хорошо сознает, что любовь - это не односторонний (как, скажем, при онанизме), а двусторонний процесс, в котором сила, глубина, масштабность и "эффективность" переживаний зависит от силы, глубины, масштабности, перспективности и "эффективности" осуществляемых контактов.

В каждом человеке заложены почти в буквальном смысле слова неограниченные возможности развития. Точно такие же почти неограниченные возможности имеются и в сфере сексуальных переживаний. Однако они зависят и определяются тем количеством и качеством взаимокомбинативных отношений, в которые вступает влюбленный. Чем большей поверхностностью и ограниченностью отличаются взаимные контакты, тем более поверхностным и бледным будет испытываемое переживание, и наоборот. Поэтому умные мужчины и женщины стремятся не просто к физической эротической связи, которая не многим отличается от удовлетворения половой потребности у животных, а к возможно более разносторонним, глубоким, полноценным взаимным контактам, где каждая из сторон несет свою долю ответственности.

Как можно обеспечить такие глубокие и всеобъемлющие отношения влюбленных, которые охватывали бы наиболее существенные стороны их физической и духовной связи, всей их человеческой природы и одновременно активизировали бы и вызывали совершенно новые нейрофизиологические, чувственно-психические и интеллектуально-эмоциональные переживания? Такие плодотворные, творческие взаимоотношения могут установиться только тогда, когда партнеры не будут преследовать узкокорыстных эгоистических интересов, сумеют преодолеть биологическую и психическую "изолированность", оторванность друг от друга и "слиться" с любимым существом. Любящие достигают такой относительной, но все же очень важной победы над своей биологической природой прежде всего и в основном за счет того, что все свои помыслы связывают с предметом своей любви, стремятся дать счастье любимому существу, настойчиво и умело завоевывают его расположение. При этом они нисколько не забывают о себе, зная, что их усилия будут вознаграждены сторицей.

Такое отношение не может оставить равнодушным того, кого любят, оно воспринимается как подлинное откровение. Интерес к другому, внимание и забота о нем, стремление удовлетворить его желания и потребности, дать спокойствие, радость и счастье, как правило, вызывают ответный отклик, покоряют. Таким образом "он" или "она" становятся доступнее, "разнеживаются", освобождаются от комплексов сознательных или несознательных предубеждений и сомнений.

Все это позволяет любящему не только "раскрыть" богатство своей натуры перед любимым человеком, но и вызвать с его стороны ответное чувство. В результате происходит взаимная самоотдача, которая позволяет влюбленным всесторонне реализовать лучшие стороны своей натуры, достичь подлинных вершин полного человеческого взаимопонимания.

Стимулирующая роль самозабвенного отношения к партнеру настолько велика, что приводит к выдающимся результатам даже тогда, когда любовные отношения осуществляются на сравнительно элементарном, преимущественнонейрофизиологическом уровне. Например, широко распространено мнение, согласно которому всемирно известный авантюрист Джакомо Казанова был поклонником физической, эротичной любви. Как известно из его собственных признаний и свидетельств современников, единственной красотой женщины он считал пышное тело, а единственным ее назначением - способность возбуждать необузданные страсти, давать максимальное чувственное наслаждение.

Тем не менее Казанова имел огромный успех у сотен женщин Европы, а это дает основание сомневаться в приписываемой ему элементарности. Помимо того, что он обладал необходимыми для занятия таким "спортом" физическими и физиологическими данными, Казанова зарекомендовал себя и как своеобразный творец в этой области - благодаря своему "альтруизму", своей безоглядности в любви, пусть и порочной в своей сути, "Четыре пятых наслаждения заключалось для меня в том, чтобы дать счастье женщинам", - признается Казанова. Комментируя это откровение, Стефан Цвейг писал: "... он хочет наслаждения за наслаждение, как другой требует любви за любовь, и геркулесовскими достижениями он стремится истомить и удовлетворить не столько свое собственное тело, сколько тело женщины, которую он ласкает"^*.

^* (Цвейг, С. Три певца своей жизни. Казанова, Стендаль, Толстой - Собр. соч. Т. 6. Л., 1929, с. 79.)

Можно только представить, каких высот благородства в любви способны достичь подобные натуры, если бы их страстью руководило пусть и мощное само по себе, но все же ограниченное в своей сути стремление к одному только "плотскому" наслаждению, будь они способны оценить всю красоту человека, богатство его мыслей и чувств, нежность и тонкость отношений, благородство помыслов и намерений. Влюбленные могли бы тогда почувствовать полную меру подлинного человеческого счастья, идущего от желания и умения делать счастливыми других.

Высказанные выше соображения дают нам основание сделать одно из основных заключений. Как видно, любовь вообще и, в частности, сексуальная любовь, не есть какая-то постоянная, неизменная величина. Она зависит от уровня развития личности, от ее индивидуального, в т. ч. и любовного, опыта, культуры, привычек, нравственного облика, интересов, от отношения к миру. Значение сексуальной любви и сексуального наслаждения в жизни индивида зависят также от жизненного опыта, привычек, культуры, интересов и возможностей его партнера. Третьим важнейшим фактором, влияющим на масштабность воздействия (положительного или отрицательного) сексуальной любви и сексуального удовольствия является, по нашему мнению, характер установившихся между влюбленными взаимоотношений.

Чем глубже взаимопонимание, чем лучше влюбленные дополняют друг друга и чем богаче их интеллектуально-эмоциональное общение, чем больше сближаются их желания, намерения, образ действий, направление мечтаний, тем сильнее будет испытываемое ими сексуальное влечение и тем большее удовлетворение они получат от физической близости друг с другом.

Узость общих интересов, элементарность или эгоистичность мотивов, непрочность дружеских чувств при прочих равных условиях почти наверняка приведут к значительно меньшему чувству удовлетворенности, к более элементарным чувственным переживаниям. Преимущественно или только физическая, основанная на нейрофизиологической потребности, на эротике связь может служить только таким источником сексуального удовольствия, который не многим отличается от потребностей животных в удовлетворении полового инстинкта.

Поэтому можно утверждать, что подлинное творчество в сексуальной любви заключается в терпеливом, упорном создании прочной нейрофизиологической, чувственно-психической и интеллектуально-эмоциональной связи, основанной на бескорыстной привязанности двух людей, беззаветно влюбленных друг в друга.