2. Биологическая или социальная обусловленность любовного обаяния?

После таких заранее сделанных уточнений можно повторно задать вопрос: чем же объясняется наличие у человека обаяния, способного вызвать любовь? Разумеется, всей совокупностью его индивидуальных особенностей, комплексным его воздействием на окружающих. Такой "ответ", однако, ставит перед нами другой, не менее трудный вопрос: почему одни люди обладают, а другие не обладают столь ценным качеством? Очевидно, потому что у одних оно есть, а у других нет. Но что это за качество? Является ли оно врожденным, или же появляется в результате воспитания и образования? На эти вопросы, как нам кажется, можно дать определенный, хотя и неоднозначный ответ.

Бесспорно, наличие или отсутствие у человека обаяния зависит от унаследованных психических и физических данных и предрасположений. Прежде всего, это внешний вид и эмоционально-интеллектуальные способности человека. Йордан Иовков в "Боряне" убедительно показал неотразимое и непреодолимое воздействие физической красоты женщины, которая способна "околдовать" мужчину.

О том же говорит и Л. Н. Толстой: "Маланья, где бы ни была, всегда к ней приставали, около нее сходились молодайки, мужики и молодые ребята, проходя мимо, замолкали и поглядывали на нее. Даже старик редкий проходил, чтобы не посмеяться с ней, ребята и девочки обходили ее, косились и говорили: "Вишь, Маланька-то, Маланька-то как идет"^*.

^* (Толстой, Л Н. Собр. соч. Т. 3. М., 1951, с. 358.)

Маланья как магнитом притягивает к себе взгляды не только молодых и зрелых мужчин, но и супруг и стариков не какими-то необыкновенными прелестями, а лишь своей яркой женской физической красотой. Можно предположить, что глаза у нее крупнее и выразительнее, чем у других, что губы имеют более четкие очертания, фигура стройнее, а смех заразительнее и т. д. Как и в искусстве, все это придает те самые черты исключительности, которые покоряют сердца и души людей. Под опьяняющее воздействие этой исключительности попадают как влюбленные и искатели приключений, так и люди, далекие от мысли увлечься и даже страшащиеся такой возможности.

После визита к Анне Карениной Константин Левин вспоминает, что простые разговоры с ней, которые не произвели бы на него впечатления в деревне, были ему весьма интересны, и что она показалась ему удивительной, милой и жалкой женщиной. Женским чутьем Кити сумела уловить необыкновенную перемену, происшедшую с мужем, и бросает ему упрек: "Ты влюбился в эту гадкую женщину, она обворожила тебя. Я видела по твоим глазам. Да, да!"^*

^* (Толстой, Л. Н. Собр. соч. Т. 9. М., 1952.)

Этот художественный и вместе с тем житейско-психологический факт свидетельствует о том, что обаяние и притягательная сила красоты нередко завладевают людьми независимо от их желаний, намерений и воли. Имея в виду именно этот аспект проблемы, Гете говорит:

 Счастлив, кому даровала природа приятную внешность.
 Всюду его привечают, и всюду он принят, как близкий.
 Каждого тянет к нему, и охотно с ним водится каждый,
 Если красивую внешность с любезностью он совмещает.*

^* (Гете, И. В. Собр. соч. Т. 5. М., 1977, с. 564.)

(Перевод Д. Бродского и В. Бугаевского)

"Магическая сила" женской красоты еще более определенно подчеркивается Поставом Флобером в "Воспитании чувств": "Созерцание этой женщины изнуряло его, словно аромат слишком крепких духов. Он чувствовал, как что-то проникает в самые глубины его существа, подчиняет себе все другие ощущения, становясь для него новой формой бытия"^*.

^* (Флобер, Г. Воспитание чувств. М., 1977, 75-76.)

Притягательная сила красоты ярче и заметнее у женщин - в этом, вероятно, сыграла роль их биологическая природа. Неотразимое впечатление, которое производит Анна Каренина на Константина Левина и мадам Арну на Фредерика, подсказывает, однако, что в большинстве случаев обворожительной женщину делает сколько ее физическое совершенство, столько же, если не больше, совокупность присущих ей подсознательных, эмоциональных, психологических, интеллектуальных и других, еще недостаточно исследованных, человеческих качеств. Поэтому физическую красоту мужчины и женщины не следует рассматривать в отрыве от совокупности характеристик человеческой натуры вообще.

Такой вывод подтверждается, между прочим, и предельно лаконично описанной Максимом Горьким женской прелести Вареньки Олесовой из одноименной повести: "Здоровьем, свежестью, бессознательным счастьем веяло от нее. Она была хороша, как ясный майский день на севере"^*. Можно заметить, что очарование девушки писатель раскрывает не через словесный портрет - глаза, фигуру, грациозность движений, выразительность лица и пр., а через "неопределенные", на первый взгляд, состояния - здоровье, свежесть, счастье, а также через сравнение (тоже не очень определенное!) с "ясным майским днем". Эта как будто бы непретенциозная художественно-психологическая зарисовка содержит в себе одну из существенных особенностей, или, если можно так выразиться, один из существенных "недостатков" физической красоты - ее зависимость от ряда конкретных эстетических критериев, от общего нейрофизиологического состояния и от многих других психологических, эмоциональных, интеллектуальных, социальных и других факторов.

^* (Горький,М. Полн. собр. соч. Т. 3. М., 1969, с. 71.)

Такой вывод позволяет понять определенную "ограниченность" физической красоты, точнее, напоминают о ее "двойственном" характере. Как было показано, она является мощной притягательной силой, позволяющей завоевать расположение и привязанность людей. Об этом недвусмысленно говорят в цитируемых произведениях не только Йордан Йовков и Л. Н. Толстой, но и почти все писатели и мыслители. Л. Фейхтвангер, например, отметил в "Успехе", что преуспевание фрау Иоганны Крайн в огромной мере достигнуто благодаря ее красоте: "Своей привлекательной внешностью она, очевидно, успела завоевать симпатии зала еще прежде, чем раскрыла рот"^*.

^* (Фейхтвангер, Л. Собр. соч. Т. 1. М., с. 120.)

Бальзак и вовсе утверждает: "Красивой женщине свет не отказывает в доверии, прощает какую-нибудь глупость или неловкость, и она сколько ей угодно может быть сама собою, - тогда как одного взгляда достаточно, чтобы согнать прелестное выражение с уст некрасивой женщины, придать робость ее глазам, подчеркнуть неловкость ее жестов, внести смущение в ее манеру держать себя"^*. В то же время всего тремя страницами ниже он так же решительно утверждает, что "... красота должна считаться несчастьем для женщины, ибо это преходящее цветение чрезмерно воздействует на внушаемое ею чувство: не похожа ли такая любовь на брак по расчету?"^** В подтверждении этой мысли он ссылается на то, что счастье многих мужчин составили женщины, у которых были и недостатки, и даже недуги, в то время как любовь с красавицами зачастую оказывалась несчастной.

^* (Бальзак. Собр. соч. Т. 10. М., 333-334.)

^** (Там же, с 337.)

Великий писатель объясняет это преходящим характером красоты, тем, что "обаяние красавицы, всецело телесное, имеет границы, тогда как духовное в своей основе обаяние женщины посредственно красивой бесконечно"^*. Вряд ли такое утверждение вызовет возражение. Недолговечность физической красоты человека продолжает оставаться источником душевных переживаний, иногда даже становится причиной драматических конфликтов. Относительная ограниченность чисто физического, чувственного совершенства и неограниченная мощь совершенства духовного, в свою очередь, на протяжении тысячелетий занимали умы исследователей, породили множество доказательств и афоризмов; этим вопросом занимались сотни философов, специалистов в области эстетики, этики, искусствоведения, социологии, ряд ученых как материалистической, так и идеалистической ориентации. Красота, по словам Ф. Шиллера, "может считаться гражданкой двух миров, к одному из которых она принадлежит по рождению, а к другому - по усыновлению; она получает бытие в чувственной природе, а права гражданства - в мире разума"^**.

^* (Там же, с. 338.)

^** (Шиллер, Ф. Собр. соч. в 7-и томах. Т. 6. М., 1957, с. 124.)

К упомянутым факторам, обусловливающим ограниченность воздействия чисто физической красоты, можно прибавить не менее важные факторы преимущественно психологического характера. Физическое совершенство, называемое Шиллером чувственным, двояко воздействует на человека. С одной стороны, оно активизирует физиологические, эмоциональные, нравственные, интеллектуальные и другие способности восхищающегося им человека, а с другой - истомляет, истощает его психику. Если эффект активизации связан с еще не до конца понятым и изученным, а потому остающимся "таинственным" переходом нейрофизиологической энергии в какую-то другую и наоборот, а также с "провокационным" действием потенциально заложенных в человеке духовно-психических и материально-физиологических сил, истощение является естественным следствием и неизбежным результатом сверхнапряжения. Именно по этой причине физическая красота, наряду с чувством возбуждения и восхищения, способна вызвать также усталость, а она, в свой черед, нередко может перейти в безразличие или даже раздражение.

Из опыта и теоретических исследований известно, что такая неприятная метаморфоза происходит в любви в тех случаях, когда физическая красота становится главным или единственным средством заинтересовать или очаровать партнера. Поэтому рассудительные мужчины и женщины, высоко ценя физическое совершенство, никогда не делают на него главную ставку.

Абсолютизация физической красоты иногда оказывается подлинным "несчастьем", так как может помешать человеку оценить другие достоинства. Красивый мужчина или красивая женщина часто склонны заботиться более о своем обаянии, выразительности взгляда, улыбки, мимики, о грациозности движений, не думая ни о чем другом. Тем самым они невольно, сами того не сознавая, перестают заботиться о воспитании чувств, культуре желаний, развитии интеллекта, остроумия и находчивости, не вырабатывают умения понимать подтекст, намеки, мыслить ассоциативно и смело.

Понимание того, что даже самая совершенная красота не способна обеспечить прочное счастье в любви и успех в обществе, еще в глубокой древности заставляло людей заботиться о гармоническом сочетании духовного и физического совершенства. В "Илиаде" Гомер с большой поэтической силой раскрыл это стремление в сцене приготовлений Геры к любовному свиданию с Зевсом:

 Там амброзической влагой она до малейшего праха
 С тела прелестного смыв, умастилася маслом чистейшим,
 Сладким, небесным, изящнейшим всех у нее благовоний:
 Чуть сотрясали его в медностенном Крониона доме,
 Вдруг до земли и до неба божественный дух разливался. 
 Им умастивши прекрасное тело, власы расчесала, 
 Хитро сплела и сложила, и волны блистательных кудрей, 
 Пышных, небеснодушистых, с бессмертной главы ниспустила. 
 Той душистой оделася ризой, какую Афина, 
 Ей соткав, изукрасила множеством дивных узоров; 
 Ризу златыми застежками выше грудей застегнула. 
 Стан опоясала поясом, тьмою бахром окруженным. 
 В уши - прекрасные серьги с тройными подвесями вдела, 
 Ярко игравшие: прелесть кругом от богини блистала. 
 Легким покровом главу осенила державная Гера, 
 Пышным, новым, который, как солнце, сиял белизною. 
 К светлым ногам привязала красы вепелепной плесницы. 
 Так для очей восхитительным тело украсив убранством, 
 Вышла из ложницы Гера и Зевсову дочь Афродиту 
 Вдаль от бессмертных других отозвала и ей говорила: 

 "Дай мне любви, Афродита, дай мне тех сладких желаний,
 Коими ты покоряешь сердца и бессмертных и смертных..." 

 Ей, улыбаясь пленительно, вновь отвечала Киприда:
 "Мне невозможно, не должно твоих отвергать убеждений:
 Ты почиваешь в объятиях бога всемощного Зевса".
 Так говоря, разрешила на персях иглой испещренный
 Пояс узорчатый: все обаяния в нем заключались;
 В нем и любовь и желания, шепот любви, изъясненья,
 Льстивые речи, не раз уловлявшие ум и разумных.*

^* (Гомер. Илиада. Одиссея. М., 239-240.)

Можно убедиться, что физическая красота и привлекательность Геры оказываются неотразимыми не столько в силу их имманентных качеств, сколько потому, что они связаны с созданными руками человека материальными и духовными ценностями. Причем мастерское владение всеми секретами любовного искусства у Геры настолько совершенно, что ей могли бы позавидовать и самые утонченные парижские кокотки конца XIX - начала XX века.

От природы "прекрасное тело" богини становится еще привлекательнее благодаря благовонным маслам, "блистательные кудри" она "хитро сплела и сложила", "ризу златыми застежками выше грудей застегнула": Гера готовится предстать перед Зевсом во всеоружии. И главным ее оружием, без которого ей не победить повелителя богов - это "пояс узорчатый" Афродиты, в котором, как сообщает нам Гомер, "и любовь и желания, шепот любви, изъясненья, льстивые речи, не раз уловлявшие ум и разумных", т. е. неисчерпаемое богатство человеческой души, рассматриваемое как в положительных, так и в отрицательных ее измерениях.

Мы можем еще раз сделать вывод, что привлекательность физической красоты не есть проявление ее внутренней сущности, передаваемой по наследству или дарованной природой. Унаследованные природно-биологические и нейрофизиологические особенности являются всего лишь необходимой основой и предпосылкой обаятельности. Однако роль и значение обаяния в любви зависят не столько от наличия этой предпосылки, сколько от того, каким образом это обаяние "преподносится" другим, а также от целей, которым оно служит. Ценность обаяния возрастает или уменьшается в зависимости от уровня воспитанности и культуры человека, от его умения одеваться, от манеры поведения и поступков, от умения или неумения пользоваться тем, что ему дала природа.

Еще важнее подчеркнуть, что сама привлекательность физической красоты во многом выигрывает от духовного богатства человека (или, соответственно, проигрывает при отсутствии такового). Человеческое лицо делают красивым преимущественно одухотворенный взгляд, выразительная мимика, эмоциональность. Поэтому холодная, безжизненная, "кукольная" красота не привлекает людей - напротив, она производит отталкивающее впечатление или в лучшем случае оставляет человека равнодушным.

Все эти соображения позволяют заключить, что обаяние, в основе которого лежат биологическая жизненность и правильное функционирование организма, является прежде всего социальным продуктом. Оно формируется и обогащается в процессе общественного развития. Основное его содержание определяется психической жизнью личности. Разнообразие, богатство нюансов и интенсивность психических процессов расширяют диапазон и значимость его воздействия. Поэтому можно сказать, что углубление и совершенствование любовных переживаний ведет к их более разнообразным и совершенным физическим и психическим проявлениям, усиливает их привлекательность.