Конфликт поколений: вымыслы и реальность

О конфликте поколений в Америке заговорили в 60-х гг. в связи с захлестнувшей страну волной протеста подрастающего поколения. Его острие было направлено против грязной войны Америки во Вьетнаме, а также расовой дискриминации, социальной несправедливости, устаревшей системы образования в самих США. Протест юных американцев нередко переходил в рукопашные схватки с полицией и войсками.

Этот конфликт официальная пропаганда поспешила преподнести как конфликт младшего поколения со старшим, воспользовавшись обострившимися в это же время разногласиями между родителями и детьми в значительной части американских семей. Буржуазные социологи, не мешкая, разработали так называемую теорию конфликта поколений, с помощью которой пытались навязать общественному мнению ложные представления о причинах и источниках возникшего протеста и одновременно исказить, по возможности, суть разногласий между отцами и детьми в Америке 60-х гг.

Что же представляет собой американская теория конфликта поколений? Она весьма расплывчата и противоречива. Суть же сводится к попыткам объяснить с позиций психоанализа 3. Фрейда все мотивы поведения взрослеющего человека инстинктивными влечениями и психическими травмами, полученными в детстве.

Так, американский ученый Л. Фойер, автор книги "Конфликт поколений", весьма пессимистично оценивает взаимоотношения, складывающиеся между поколениями. По его мнению, дети всегда, во все времена и у всех народов испытывают по отношению к старшим страх, зависть и слепую ненависть. Эти негативные эмоции время от времени, дескать, и толкают их к взрыву недовольства, сопровождающемуся насильственными действиями против отцов и общества отцов в целом.

Для объяснения движущих сил конфликта многие буржуазные исследователи обратились к анализу отношений между родителями и детьми на семейно-бытовом уровне. Здесь-то стремились они обнаружить те "болевые точки" и "нервные узлы", которые привели к взрыву недовольства и непослушания подрастающее поколение. Хотели исследователи или нет, но они столкнулись со многими кризисными явлениями в сфере взаимоотношений американских родителей и их детей.

По данным одного из опросов, опубликованным в женском молодежном журнале "Севентин" ("Семнадцать"), 84% американских юношей и девушек признавали, что они не находят общего языка с родителями. Разрыв поколений на семейном уровне проявлялся в форме отчуждения, неуважения и непочтительности, в частых ссорах, а подчас и в полном прекращении связей между родителями и детьми. Социологи увидели одну из причин такой ситуации в дефектах механизма семейного воспитания. Они справедливо указывали на отсутствие мужского начала, игравшего в прежние времена большую роль в формировании личности ребенка, ослабление эмоциональных контактов в семье, на негибкие методы воспитания, мелочную опеку либо слишком жесткие требования, предъявляемые к детям.

Однако, единодушно констатируя ухудшение взаимоотношений между отцами и детьми, буржуазные социологи делали "удобный" вывод о том, что в результате упадка родительского авторитета подрастающее поколение утратило, мол, понимание необходимости авторитета и абсолюта вообще, что и толкнуло его на бунт против общественных порядков, установленных старшими. Каких еще выводов можно ждать от буржуазных социологов! В своих исследованиях защитники капитализма не без умысла выпячивали сугубо психологические причины внутрисемейных напряжений и конфронтаций. Это хорошо знакомые любому специалисту в этой области семейные дисгармонии, вызванные переходным возрастом, желанием подростков перестроить сложившиеся отношения со старшими на основе равноправия. И все! О глубоких же идеологических причинах разногласий и отчуждения родителей и детей они старательно умалчивали.

Между тем состряпанная идеологами буржуазии антинаучная и реакционная теория конфликта поколений, извращающая учение о классовой борьбе и видящая в противоречиях между поколениями лишь нежелательную угрозу для буржуазного мира, лжива от начала и до конца.

Известный американский врач, педагог и общественный деятель доктор Б. Спок указывает на реальную причину подлинного конфликта, не имеющую ничего общего с вымыслами о неожиданно вспыхнувшей вражде между поколениями. Бросая ретроспективный взгляд на события конца 60-х гг., он справедливо указывает, что "молодежь в авангард движения протеста не в последнюю очередь выдвинуло то обстоятельство, что именно на ее плечи свалилось, независимо от принадлежности к социальной или этнической группе, основное бремя: ей надо было идти на бойню... Правительство говорило им (молодым людям.- Автор) по поводу войны в Индокитае: "Не ваше дело решать, правая или неправая это война. Ваше дело убивать и быть убитыми".- "Нет, - ответили ребята, - сначала мы разберемся, кто прав!"... Дети действительно поднялись против отцов, судили их политику по отношению к маленькой стране, расположенной где-то за тысячи морских миль, судом законности и человечности и не только признали ее незаконной и бесчеловечной, но, используя свои конституционные и человеческие права, повели с ними решительную борьбу".

Причем плечом к плечу с юной Америкой против "грязной войны" выступали многие представители старшего поколения. Среди них был и сам Б. Спок, которого за его убеждения без конца травили реакционные политики и задерживала полиция. Однако большая часть отцов взбунтовавшихся детей была на стороне правительства. Вот и причина конфликта подлинного - в том числе в богатых буржуазных семьях. Так, бывший вице-президентом США С. Агню подвергал домашнему аресту собственную дочь, чтобы помешать ей участвовать в антивоенных демонстрациях. А известная киноактриса Дж. Фонда, активная участница борьбы против преступной войны во Вьетнаме, на долгие годы порвала отношения со своим отцом, который, наряду с другими голливудскими деятелями, пребывал в милитаристском угаре. Но не только эти отдельные факты определяли пропасть, которая пролегла между отцами и детьми.

В период взрыва социальной активности молодежи, катализатором которой послужила война во Вьетнаме, многие американские юноши и девушки пытались определить свою идейную и нравственную позицию, стремились найти дело, достойное человеческого существования, которому можно было бы посвятить жизнь. Думая об этом, они отчетливо ощутили разницу и даже противоположность между собственными устремлениями и тем, что волновало поколение отцов. Разумеется, осознание этой пропасти пришло далеко не ко всей бунтующей молодежи, но число ее было в США значительным.

Движение подрастающего поколения в США было многоликим и неоднородным как по составу участников, так и по их убеждениям. На одном полюсе стоял отряд молодых коммунистов, а на другом - хиппи. Промежуточное положение занимали разные группы и организации студенческой молодежи, так называемые новые левые. В своем большинстве новые левые - выходцы из нерабочих, состоятельных семей. Среди них определенную прослойку составляли дети коммунистов, социалистов, радикалов, для которых борьба за социальное переустройство общества являлась продолжением семейной традиции. Однако бунт подавляющего большинства юных против буржуазных порядков вступил в вопиющее противоречие с жизненными установками, которые с детства прививали им в семье и в школе. Это и стало основной причиной углубившихся несогласий между родителями и детьми в семьях среднего класса.

Какую же цель преследовали наставники подрастающего поколения в США? Доктор Б. Спок свидетельствует об этом весьма красноречиво: "Дело в том, что взаимоотношения отцов и детей в Америке лишены благородства. Я имею в виду, что первых заботит лишь то, как сделать своего ребенка наиболее сильным и ловким бойцом за кусок хлеба. Они не хотят, да и не могут помочь своему отпрыску найти гражданские и нравственные ориентиры, помогающие стать честным, достойным и гуманным членом общества, заботящимся не только о собственном благе, но и о всеобщем благополучии". Родители в США не только не ставят перед своим ребенком высоких жизненных целей, но и стремятся, по словам американского писателя-коммуниста Ф. Боноски, с помощью "хитрой воспитательной стратегии... оградить его от бесчеловечности буржуазной реальности".

Помещая детей в дорогие частные школы и привилегированные колледжи, "заботливые" родители надеются, что в такой обстановке их отпрыскам никогда не придет в голову вопрос, который, к слову, озадачил одного из героев романа американского писателя Д. Морквэнда "Г. М. Пулэм, эсквайр": "А ты когда-нибудь встречал в своей школе детей бедняков?.. Тебе рассказывали там, что люди голодают, что их оскорбляют? Тебе объясняли, что такое минимальная зарплата?.. Кто-нибудь говорил тебе, о чем думают остальные девяносто девять процентов людей?"

И все же "шоры" буржуазного воспитания не смогли заслонить от молодежи 60-х жгучие проблемы окружающей действительности. "Воспитанные в презрении к людям, жившим "за железнодорожными путями" (в рабочих районах), - пишет Ф. Боноски, - они перешли эти пути, догадываясь, что жизнь, от которой пренебрежительно отворачивались их родители, содержит силу и правду, в их собственной жизни отсутствующие".

И еще об одной черте, характеризующей отношения родителей и детей в зажиточных семьях, - о большом количестве получаемых от родителей карманных денег, - хорошо сказал Ф. Боноски. "В прошлое ушли 25 центов в неделю, выдававшиеся за хорошее поведение, за работу по дому или просто так, - иронизирует публицист в своем эссе "Пасынки Америки".- Теперь по всей стране эти карманные деньги слагались буквально в миллиарды долларов, которые эти дети получали, палец о палец не ударив, чтобы заработать что-нибудь самим. Почему родители столь щедро снабжали их деньгами? Это была своего рода взятка, чтобы оградить от них собственную жизнь". Как писал видный врач-психиатр Джозеф Боб- бит, обеспеченным родителям было проще снабдить своего отпрыска машиной или кредитной карточкой и сказать: "Развлекайся, а нам не надоедай", чем потратить время на общение с детьми или на то, чтобы в чем-нибудь им отказывать. Были ли дети благодарны? Свое детство они вспоминали как потерянное, а нередко и бессовестно убитое. И они задавали вопрос: у меня есть все, что по заверениям общества должно дать мне счастье, - вкусная еда, собственная комната, машина, я только что получил права, самую лучшую одежду и т. д. Так почему же я несчастен?..

Дети невольно спрашивали себя: чем же их "предки" заслужили свое богатство? Откуда оно у них? Неужели на свете нет ничего важнее, чем откармливать мягкое брюхо, неужели Америка-символ процветания вот таких мещан?"

Отлично сказано! Родители, конечно же, постарались скрыть от своих детей, что "благоденствие, в котором они купаются, объясняется только тем, что, в отличие от остального мира, Америка вышла из последней войны без существенных потерь", а состояния, нажитые ими в наше время, только умножались за счет войны во Вьетнаме. Неудивительно, что наиболее типичной ситуацией во внутрисемейных отношениях американцев становилось, по словам Ф. Боноски, "отчуждение между детьми и родителями - вульгарными мещанами, чье духовное убожество особенно резко контрастировало с окружающей их изысканной роскошью".

Пойдем дальше, посмотрим, как отразился разлад, происходящий в семье, на взаимоотношениях юных с остальным обществом? Известный американский социолог Ч. Рейч свидетельствует: "Многие родители, хотя и несознательно, немало способствовали тому, что их дети осуждают существующее общество. Не словами, а чаще всего своими поступками, отношением и образом жизни они говорят своим детям: ,,Не живите так, как живем мы: не стройте жизнь так, как это делаем мы; не обольщайтесь вещами, которые ценим мы; не отвергайте жизнь и любовь так, как это делали мы!" Со свойственным юности непосредственным восприятием сыновья и дочери весьма охотно отзываются на призывы своих преуспевающих родителей, ибо они ощущают цинизм, отчуждение и отчаяние даже в самых респектабельных американских семьях". Подтверждение тому находим и в книге Б. Спока "Достойное и недостойное", где указывается, что дети, глядя на удушающий мир взрослых, все больше сознают, что должны отличаться от родителей.

Даже дети понимали: идти по стопам родителей значило через несколько лет стать безликими винтиками в системе монополий, бездумными телезрителями, рабами рекламы, включиться в безудержную гонку за благами и наслаждениями показного потребительства.

А вот что говорит тот же Ф. Боноски: "Ни одно поколение белых буржуазных детей, которым предстояло сменить своих отцов в правлениях компаний и банков, в судах, в конгрессе и даже в Белом доме... не относилось с таким жгучим презрением к вызолоченным целям, на достижение которых все предыдущие поколения затрачивали столько тяжелейших усилий. Собственно говоря, эти цели объединялись в самое понятие "Америка", и вдруг дети, которым полагалось видеть в них определенный смысл и венец своего существования, с омерзением отвернулись от них".

Дети протестовали, сознательно предпочитая образ жизни чуждый или, по крайней мере, малопонятный их родителям. Сознавая, что дискриминация черных и других цветных является несправедливостью, которая в глазах цивилизованного человека не может иметь никаких извинений, многие подростки отправились на юг Соединенных Штатов и, рискуя жизнью, помогали черным отстаивать свои права. Полученное образование многие из них применяли на благо угнетенных и обездоленных, обучая детей в школах гетто и индейских резервациях. Это было то самое дело, которое не обеспечивало ни престижа, ни жизни в достатке, но приносило внутреннее удовлетворение.

Укажем на еще один путь наметившегося разрыва поколений: на антипотребительский протест подрастающего поколения, выразившийся в движении хиппи. Около полумиллиона юношей и девушек бросили вызов образу жизни и ценностям отцов, которые раньше почитались священными и неприкосновенными. Считая, что окружающий мир губителен для человека, хиппи покидали родительские дома, селились в сырых подвалах городских трущоб или создавали колонии в первозданной глуши. Основывая коммуны, они стремились освободить человека от материальных и семейных пут. На себе они убедились, что собственническая буржуазная семья, в которой личность ориентируют искать убежище, на деле только душит человеческую индивидуальность.

В сельских коммунах, насчитывающих несколько десятков энтузиастов, провозглашались принципы полной общности имущества, всеобщего равноправия и сексуальной свободы. Члены общин собственноручно добывали пищу и мастерили одежду. Все хозяйственные обязанности выполнялись сообща, делили ответственность и по уходу за детьми. Как правило, таким колониям удавалось просуществовать всего несколько лет. Уже к середине 70-х гг. большинство хиппи, надеявшихся с помощью своего протеста изменить буржуазный мир, начали возвращаться обратно. Почему? Многих тяготили ими же установленные нормы общежития и, прежде всего, необходимость подавлять стремление к индивидуальному отцовству и материнству. Но самым разочаровывающим было сознание того, что от проникновения ненавистной буржуазной действительности им никак не удастся отгородиться, а тем более изменить что-то к лучшему.

Средства массовой информации США с ликованием сообщали о развале колоний хиппи и других признаках спада молодежного движения, видя в этом осуществление предсказаний относительно "блудных детей" Америки. Безутешным родителям из состоятельных семей не раз предсказывали, что их отпрыски рано или поздно "самоперевоспитаются", разочаровавшись в альтруистических порывах и убедившись в "неудобствах" возврата к природе. Они явятся с повинной в отчий дом, а родители обласкают непутевых и посторонятся, чтобы дать им приличное место в обществе.

Возвращение хиппи буржуазная пропаганда выдавала за окончание конфликта детей и родителей, детей и общества. Хотя в действительности конфликт тот был не простым столкновением или конфликтом поколений в борьбе за власть, а по сути схваткой двух общественных сил, одна из которых по взглядам и образу жизни служила опорой американского "истеблишмента", а другая- боролась против него со всей горячностью юности. Вот почему термин "конфликт поколений", приклеенный, подобно ярлыку, к широкому движению социального протеста американской молодежи, глубоко неверен по своей сути. Сводить всю борьбу к борьбе лишь между молодыми и взрослыми, между детьми и родителями - величайший обман, хотя такая борьба и является важным элементом социального протеста. Кроме того, сам термин "конфликт" предполагает нечто временное, быстротечное. Борьба же не кончается, образуя все больший разрыв противоположностей.

О конфликте, конечно, можно говорить и в прошедшем времени. Но так ли уж правы буржуазные идеологи, утверждая, что поколение некогда непримиримых бунтарей якобы утихомирилось, устранилось от политической и социальной активности, а на смену ему пришло новое поколение деятельных карьеристов, озабоченных исключительно собственной выгодой. Прав ли журнал "Ю. С. ньюс энд Уорлд рипорт", опубликовавший статью под заголовком "Выпускники 80-х: они концентрируются на деньгах и статусе"?

Действительно, многие из бывших бунтарей, особенно выходцы из состоятельных семей, в конце концов из всех возможных путей выбрали тот, который хорошо проторен в Америке, -делать деньги. Американский журнал "Фи Дельта Каппа" верно подметил, что антиматериалистические убеждения подрастающего поколения находятся в прямой зависимости от расстояния, отделяющего его от богатства: с одной стороны, определенная часть молодых людей выступает "против поклонения вещам, с другой, - вещает журнал, - им просто необходима машина, проигрыватель высокого класса, карманные деньги, магнитофон, цветной телевизор, спортивные принадлежности, два радиоприемника и своя комната с телефоном- модерн".

Вот и получилось, что бунтари "прижились дома, повели себя тихо и занялись карьерой". И это неудивительно- выжить в условиях капиталистической системы можно, только сделав попытку стать ее частью. Однако, несмотря на эти утверждения, разрыв между родителями и детьми с годами не утих, а, наоборот, достиг нового уровня и принял еще более угрожающие формы в минувшее десятилетие.