Глава VII

СОДЕРЖАНИЕ. Греческие авторы Трактата о гетерах.- "История знаменитых куртизанок" Калистрата.- "Деипнософисты" Афинея.- Аристофан Византийский.- Аполлодор, Амопиус, Антифан, Горгиас.- "Талатта" Лиоклея.- "Корриано" Герекрата.- "Таис" Менандра.- Клепсидра" Еубула.- Сто тридцать пять гетер, пользующихся доброй славой в Афинах.- Классификация куртизанок Афинеем.- Свободные диктериады.- "Волчицы".- Описание диктериона по Ксенарку и Эубулу.- Цены в увеселительных местах.- Занятия диктериад.- Порнобосцеон, или хозяин диктериона.- Старые куртизанки, или матроны.- Их умение развращать девушек.- Хвала Афинея публичным женщинам.- Диктерион - место убежищ.- Разница в заработках гетер низшего ранга и свободных диктериад.- Фрина из Фесписа.- "Гноящаяся".- "Лаиса".- Сельский житель Анисет и скупец Фебиан.- Алчность куртизанок.- Рыбак Талласион. Происхождение прозвищ некоторых диктериад.- "Сфинксы".- Пропасть, Вшивая, Штопальщица, Рыбачка, Курочка.- Аркадиец и Садовник.- Пьянчужка, Фонарь, Ворона, Свинья, Коза, Клепсидра (Часы) и т. д.

Существовала большая дистанция между диктериадами и гетерами. По общественному положению первые относились к рабыням,, вольноотпущенницам и иностранкам, влачащим безымянное существование в местах разврата. Вторые, несмотря на отсутствие у них гражданских прав, вращались в среде самых выдающихся и образованных людей Греции. Можно утверждать, что писатели, поэты и моралисты, создавшие трактаты о куртизанках своего времени, не удостоили своим вниманием диктериад. Исключение составили лишь некоторые женщины, жизнь и характер которых стали объектом курьезных эротических анекдотов.

Эти анекдоты - излюбленная тема афинских весельчаков- многие авторы поспешили собрать в сборники. К сожалению, к нам дошли лишь фрагменты подлинной истории проституции, отраженной в этих анекдотах и скрупулезно воспроизведенной Афинеем в книге XIII "Деипнософистов".

В порносборниках Аристофана, Аполлодора, Амопиуса, Антифана, Горгиаса мы не найдем описания жизни диктериад, зато здесь имеется много материалов о гетерах, особенно знаменитых.

Калистрат создавал "Историю куртизанок" столь же серьезно, как Плутарх "Жизнь знаменитых людей"; Машон собрал изречения именитых гетер; комические поэты выставили напоказ скверные привычки этих женщин, представляя их тем не менее в благородном свете. Среди них следует назвать Диоклея ("Талатта"), Герекрата ("Корианно"), Менандра ("Таис"), Еубула ("Клепсидра").

Но даже если бы мы располагали этими произведениями, о которых как об утерянных с сожалением говорит Афиней, мы все равно не получили бы достаточных сведений о диктериадах, ибо они ничего не оставили в памяти потомков, кроме презрения, преследовавшего эту категорию публичных женщин всю жизнь.

Аристофан Византийский, Аполлодор и Горгиас насчитали сто тридцать пять гетер, пользовавшихся доброй славой в Афинах и достойных памяти потомков. Солидный список знаменитостей подчеркивал множество безвестных женщин, занимавшихся проституцией в Афинах: несмотря на сколоченное ими состояние, они не имели шансов войти в историю.

Ни один многолюдный город не имел такого количества проституток, как Афины. Здесь было множество диктериад, флейтисток и гетер. Их классификацию по группам и подгруппам осуществил Афиней. В соответствии с этой классификацией диктериады делились на два класса: один - низший разряд гетер и другой - охватывающих всех остальных. Исходя из этих различий, можно заключить, что диктериады публичных домов стояли выше тех, кто продавал себя в кабаках, парикмахерских, в портиках и среди могил.

Среди народных вакханок были так называемые "волчицы". Прозвали их так потому, что они, как голодные волки, в поисках добычи появлялись в сумерках в укромных местах и давали о себе знать криками, схожими на завывания диких животных. Так объясняет эту этимологию Дионисий Галикарнасский, считая ее наиболее вероятной.

Диктериады закрытых помещений в своем большинстве были иностранками, рабынями, приобретенными в разных странах; свободные диктериады, наоборот, комплектовались в основном из гречанок. Движимые пороком, леностью или нищетой, они бросились в яму разврата. В ночной охоте у них был единственный помощник- господин случай. Он сводил их с матросами, вольноотпущенниками, бродягами, прочей презренной публикой. Можно предположить, что они до последней возможности избегали носить атрибуты куртизанки- оскорбительный костюм и золотые волосы. Они предпочитали действовать в темноте, звериным рычанием привлекая клиентов. Мало значили в их профессии молодость или старость, красота или уродство, хорошее или плохое одеяние. Ночь скрывала все, а полупьяный клиент не требовал света.

В диктериадах, подконтрольных полиции, все выставлялось напоказ, рекламировалось самое лучшее из живого товара. Коснарк в "Пентафлии" и Еубул в "Паннихисе" представляет нам обнаженных женщин, выстроенных по ниточке в обители разврата. Из одежды на них была только длинная вуаль, ничего не скрывавшая от любопытного взора. Некоторые рафинированные кокотки набрасывали на лицо вуаль и обтягивали тонкой материей грудь, оставляя все остальное открытым для взора посторонних. Еубул сравнивает их с нимфами на голубых волнах.

Живой товар выставлялся днем под открытым небом. Это была витрина обнаженной женской красоты, лучшая, чем живописные и скульптурные изображения фалуса на стенах диктериона. Некоторые археологи полагают, что эротические спектакли устраивались во внутреннем дворе публичного дома.

Несомненно, диктерионы в Афинах отличались один от другого степенью царящего там разврата. Но в остальном, особенно когда проституция набрала силу,сохранялось самое настоящее республиканское равенство. Находясь на содержании государства, они устанавливали не очень высокую цену для посетителей. Филемон в своих "Адельфах" называет сумму в один обол (примерно три сантима в современном выражении). "Солон купил этих женщин,- говорит Филемон,- поместил их в места, где они обеспечивались всем необходимым. Временно они становились собственностью тех, кто хотел ими обладать. Вот они в своей естественной простоте, смотрите все. Хотите ими воспользоваться? Дверь откроется, как только пожелаете, нужен всего один обол. Итак, входите. Никаких капризов, никакого жеманства здесь не встретите. Вы заключите в объятие ту, которую выбрали. Когда захотите и как захотите".

Греческие комедии Еубула дошли до нас фрагментарно. Длительное время с 370 г. до н. э., когда они были написаны, входная цена в диктерионы оставалась без существенных изменений. Подтвердились предвидения Солона и его замысел при создании таких заведений. "У таких красоток,- говорит Еубул,- ты можешь купить удовольствие за несколько грошей и при том без малейшей опасности". Мы не имеем точных данных о входной цене. Можно предположить, что она менялась но требованию сената.

Злачные места посещали не только матросы и торговцы, корабли которых бросали якорь в Пиррее. Не боялись появляться там именитые граждане на подпитии или когда дьявол овладевал их душами. Закрыв лицо плащом, они мгновенно скрывались за воротами домов терпимости. Их двери были открыты круглосуточно, никем не охраняемые. Не было даже цепных собак в отличие от других домов. Плотный занавес вызывающего цвета мешал прохожим увидеть окруженный портиками двор, где возлежали, сидели и стояли женщины, полируя ногти, расчесывая волосы, выщипывая брови, натираясь благовояниями, то есть делая все, что могло скрыть физические недостатки и подчеркнуть скрытые или явные достоинства. Обычно старая фесалийка с внешностью колдуньи сидела у входа, торгуя духами или приворотным зельем. Одновременно она выполняла функции сводницы.

Законы Солона и аэропага не ограничивали количество диктерионов, что открывало простор для частного предпринимательства. Как правило, частные публичные заведения множились за чертой города. В них утверждался такой же порядок, как и в государственных диктерионах. Антрепренер выплачивал пошлины государству, сам получая неплохой доход. Им мог быть только иностранец, но часто греческий гражданин в погоне за барышами вкладывал под чужим именем деньги и обогащался на ниве разврата. Комические поэты часто высмеивали алчность и подлость таких людей. Их назвали "порнобосцеонами".

В условиях растущей конкуренции тяжело складывалась судьба старых куртизанок. Стремясь использовать свой богатый опыт, они создавали своеобразные школы в окрестностях Афин. Здесь открыто преподавалось искусство и секреты проституции. Магистрат не проявлял намерения вмешиваться в дела школ, а тем более запрещать творимые там безобразия. Хозяйки, которых именовали матронами, развращали учениц, готовили их к работе в качестве куртизанок. Алексис в комедии "Изостазион" (Афиней приводит из нее несколько отрывков) рисует живописную картину ухищрений, к которым прибегали матроны с целью изменить внутренний мир и внешность своих учениц. "Они берут к себе девушек, не владеющих любовным ремеслом, и вскоре изменяют их до такой степени, что ничего не остается от прежней наивности, не говоря о лице и фигуре. Если новенькая мала ростом, в ее обувь подкладывают толстую стельку. Если она очень высокая, ее заставляют носить низкую обувь и обучают так сгибать шею и плечи при ходьбе, что рост ее уменьшается. Лишена девица широких бедер, их делают пышными, прикрепляя накладки, приговаривая при этом: "Какой широкий круп!". Большой живот убирают с помощью выпрямляющего инструмента, используемого при установках декораций. Рыжие волосы чернят, черные высвечивают свинцовыми белилами, слишком белую кожу пудрят цветным порошком. Если сокровенные части тела отличаются красотой, их намеренно выставляют напоказ. Обладательницу красивых зубов заставляют смеяться, чтобы подчеркнуть красоту рта. Когда не могут заставить смеяться, то держат целыми сутками взаперти с миртовой ветвью между зубов, как обычно поступают на рынке продавцы козлиных голов. Так, волей-неволей она обнажает оба ряда зубов".

Матроны стремились превзойти друг друга в обучении кокетству и искусству туалета. Все это имело целью не только привлечь внимание клиентов: ученицы постигали разноообразные приемы разжигания страстей у мужчин. Афиней восхваляет их искусство в следующих словах: "Ты будешь доволен женщинами в диктерионах".

Диктерионы в некотором смысле пользовались правом неприкосновенности. Они рассматривались как место убежища, где граждане находились под защитой публичного гостеприимства. Никто не имел права проникнуть туда для совершения насилия. Дебиторы укрывались там от кредиторов, а закон создавал род морального барьера между гражданской и тайной жизнью, которая начиналась у входа в диктерион.

Замужняя женщина в поисках мужа не могла попасть в эти места, отец не имел права забрать оттуда сына. Как только гость диктериона переступал его порог, он становился как бы священным, терял на время свою индивидуальность, имя, звание. "Закон не позволяет,- говорит Демосфен в своей обвинительной речи против Нееры,-- забрать адюльтера от женщин, находящихся в местах проституции, даже если он занимается там незаконной торговлей".

Между тем законодателей не интересовала судьба проституток низшего ранга: иностранок, рабынь, вольноотпущенников. Закон их не защищал. Под его покровительством, в силу молчаливого согласия, оказались граждане Афин. Ответственность за совершенные ими дела они несли только перед собой.

Можно предположить, что наслаждение составляло часть религиозного культа. Поэтому Солон разместил храм Венеры-Пандемос рядом с главным диктерионом Афин: богиня могла следить за тем, что происходило в этих местах. Согласно замыслу рьяных почитателей Венеры, человек, посвятивший себя ее культу, должен был на практике доказать это в храме и диктерионе.

Древние авторы приводят много деталей о жизни куртизанок, о второстепенных гетерах, ведущих бродячий образ жизни или практикующих у себя на дому. Мы узнаем от них не только цену продажной любви, их профессиональные приемы, различные моменты распутной жизни, но и имена, прозвища, происхождение кличек- все, что характеризует их интимную жизнь. Видимо, при определении ранга в корпорации гетер имели значение характер и форма заработка. Заработок свободных диктериад и гетер нижнего ранга не фиксировался и не менялся в зависимости от физических достоинств каждой, он не ограничивался золотыми и серебряными деньгами; большей частью это были презенты, которые женщины требовали за свою работу. Но настоящий критерий, который разработали сами куртизанки, заключался в сочетании ума, талантов и учености.

Проживавшие в харчевнях среди пьяных матросов и волосатых рыбаков не могли расчитывать на большое вознаграждение: одни довольствовались корзиной рыбы, другие - амфорой вина, третьи позволяли себе капризы, работая даром в честь Венеры, чтобы на следующий день востребовать двойную плату. Требовательный тон сочетался с просительным, вызывающий вид с униженно-смиренным. Одна гетера воскликнула с негодованием: "Видели ли когда-нибудь куртизанку, которую брали на всю ночь за пять дрхм?" (Примерно 5 франков). Другая гетера - Хариелая была столь доступной и покладистой, что давала все и не требовала ничего. Лукиан в "Токсарисе" утверждает, что никогда больше не встречал подобной женщины.

Гетера из харчевни Пиррея, желая получить хороший презент, принимала соблазнительную позу, говорила медовым голосом и становилась воплощением нежной страсти. "Если вы в возрасте,- свидетельствует Ксенарк в "Пентафлии",- они называют вас "папа", если молодой - "братец". Любопытные советы дает старая куртизанка своей дочери (по Лукиану): "Ты верна Хериасу и не принимаешь другого мужчину. Ты отвергла две мины (мера золота) земледельца Ахарнеса, мину Антифона" и т. д. Одна мина может быть оценена примерно в 100 франков по современному курсу, и неизвестно, чему больше удивляться: щедрости земледельца Ахарнеса или верности гетеры своему Хереасу.

Машон, скрупулезно собиравший афоризмы куртизанок, рассказывает о некоем Морихусе, торговавшемся с Фриной из Феспиеса. Последняя соглашалась на мину. "Это много,- сказал Морихус,- несколько дней назад ты потребовала от иностранца всего два золотых статера" (приблизительно 40 франков). "Хорошо,- живо возразила Фрина,- подожди, когда я буду в хорошем настроении и я не спрошу с тебя больше".

Горгиас в своем описании афинских куртизанок упоминает о гетере низшего класса Лемене ("Гноящиеся глаза"), любовнице оратора Ифатоклеса. Она отдавалась за две драхмы, за что получила еще клички "Дидрахма" и "Парорама". Наконец, если верить Афинею, постаревшая Лаис продолжала заниматься своим ремеслом, значительно снизив таксу за свои поблекшие прелести. Она требовала всего один статер или двадцать франков от различных посетителей, желавших узнать, до какой степени падения дошла в прошлом красивая и знаменитая гетера.

Типичная судьба куртизанок: поднявшись до высших ступеней славы, видя у своих ног поэтов, генералов и даже царствующих лиц, они внезапно скатывались со ступеней призрачного успеха и обрекались на забвение. Тогда диктерион становился прибежищем этим осколкам красоты и страсти. Так кончила Глисера, возлюбленная поэта Менандра. Счастливы были те, кто сумел обеспечить свою старость, независимую и спокойную. К примеру будучи молодыми, отказались от своего ремесла Сциона, Гиппафазис, Феоклея, Псанефа, Лажисика, Антея и Филира. О них с одобрением как о почтенных женщинах говорил Лизиас в своей высокомерной речи против Лаис.

Куртизанки, находившиеся на содержании диктериона и пользующиеся услугами чиновников, доводили до полного разорения рыбаков и торговцев. "Вы забыли,- с грустью писал сельский житель Анисет скупому сановнику Фебиану, нажившему богатство и не удостоившему вниманием разорившегося клиента,- вы забыли, как я отправлял вам корзины с финиками, свежий сыр, чудесных куропаток. Благополучие, которым вы пользуетесь, разве оно не исходит от меня. Мне же остается только позор и нищета". Алсифрон, сохранивший это письмо как документ исключительной алчности куртизанок, рассказывает нам также о рыбаке Фалласерусе, влюбленном в певицу и отправлявшем ей ежедневно всю выловленную рыбу. Афиней цитирует стихи Анаксиласа, описавшего в "Неотии" удручающий портрет куртизанки. "Да, все эти гетеры - сфинксы; они ничего не говорят прямо, предпочитая двусмысленность; они ласкают вас, говорят о своей любви, о получаемом от вас наслаждении, но затем требуют: "Мой дорогой, мне нужна стремянка, треножник, стол на четырех ножках, маленький сервант на двух ножках". Кто сумеет не попасть в эту ловушку, благословляет судьбу за то, что избежал краха. Пожелавший вернуться, становится жертвой Монстра". Это извлечение из произведения греческого поэта, стихи которого, как и многих других, исчезли во мраке веков, заставляет комментаторов задуматься над словом "сфинкс". Применение его к гетерам можно объяснить их показной загадочностью. Но скорее всего оно связано с длительным пребыванием куртизанок на площадях, перекрестках дорог, где они восседали неподвижно и молчаливо, как сфинксы, покрытые накидкой. Во всяком случае, сфинкс, по замечанию Панкироля, служил эмблемой публичных женщин.

Что касается кличек, которыми награждали куртизанок, то не следует искать в них двусмысленность. Чтобы расшифровать их, нужно знать конкретные обстоятельства их возникновения. Так очаровательная Синопа не была еще дряхлой, когда льстивые поклонники назвали ее Абидос (Пропасть); Фанострата, по свидетельству Аполлодора Византийского, никогда не имевшая приличной клиентелы, дошла до такой степени падения, что получила прозвище "Фтеропила" (Собирающая вшей. Ее видели на улице сбрасывающей со своей одежды паразитов. Эти две диктериады, одна из- за пожиравших ее насекомых, другая из-за невыполняемых обещаний, пользовались популярностью и привлекали к себе внимание. Демосфен ссылается на них в своих речах; не упускают случая сказать о Пропасти и Вшивой Антифан, Алексис, Калистрат. Это были распространенные типы грязной корпорации гетер. В ней фигурируют Штопальщица, Рыбачка, Курочка. Последняя кудахтала, как курица в ожидании петуха, другая высматривала мужчин на дороге и вылавливала их, словно на крючок, третья, наконец, штопала, так сказать, старые ткани прошлой любви.

Антифон, характеризуя диктериад, упоминает об Аркадийце и Садовнике, хотя эти прозвища мало похожи на женские. Афиней говорит о Пьянчужке, всегда переполненной вином и не прекращавшей его пить. Синерис получила прозвище Фонарь, так как всегда пахла маслом; Феоклея носила кличку Ворона из-за смуглого цвета кожи и черных волос. Ее дочь Калисто называлась Свиньей, поскольку всегда хрюкала. Нико переделали в Козу, так как она разорила некоего Таллуса, отдаваясь ему с такой же жадностью, с какой коза щиплет оливковую ветвь; наконец, Клепсидра (Часы) остались в памяти под этой кличкой потому, что выделяла клиенту всего пятнадцать минут, отсчитываемых песочными часами. Еубул написал комедию на этот сюжет.

Атеней, который с головой погружался в книги, не дошедшие до нас, называет многие клички диктериад, описывает их истории, воспроизводит остроумные насмешки, которыми одаривали их современники. Делает он это педантично, со спокойствием эрудита, не боящимся исчерпать материал, и ссылаясь при изложении сюжетов на Тимоклея, Менандра, Полемона и других греческих порнографистов. Так прозвище Кормилица принадлежит Коронее, дочери Нанно, кормившей за свой счет любовников. Афиссы - это две сестры: Анфиса и Страгония, известные белым цветом кожи, тонкими талиями и большими глазами, что давало основание сравнивать их с рыбой. Цистерна это - Посаниас, угодившая однажды в бочку с вином. "Мир исчезнет скоро,- воскликнула гетера Глисера, знаменитая своим остроумием,- Вот Цистерна в бочке".

Атеней и Люсьен называют многих гетер низшего ранга, которые отзывались только на клички: Астра, Кимвал, Бородатая, Угодница, Лира, Муха, Сентенция, Пчела, Песчаное зерно, Фига, Барка, Светлячок, Добыча, Кишечная струна, Простушка, Лань, Букли и т. д. Некоторые в насмешку давали прозвища друг другу: Химера, Горгона и т. д. Другие: Дорис, Евфросинья, Миртала, Лизидис, Эвардас, Корина и т. д. избежали чести получить прозвища и остались под своими именами.

Обычно прозвища давались в связи с более или менее острой эпиграммой, тем более весомой, что она высекалась на мраморе или металле. Эпиграмма переходила из уст в уста вместе с прозвищем. Последнее оставалось неподвластным времени.

Так поэт Аммонид жаловался на диктериаду: "Появись она голой и вы удерете за колонны храма Геркулеса" а его коллега добавил: "Отец удерет первый", и она была названа Антипатрой (противоотцовская в переводе с греческого). Две гетеры прославились тем, что заставляли брать себя силой, проявляя показную скромность и порядочность.

Тимоклес был удивлен встретив такое сопротивление куртизанки, назвав ее "Девственницей" и "Дерущейся". Он посвятил ей следующие стихи: "Да, это значит стоять наравне с богами если провести ночь с Корсикой или Каметипой. Какая твердость! Какая белизна! Какая нежная кожа! Какое дыхание! Какое очарование в ее сопротивлении! Как она борется со своим захватчиком! Это сплошное упоение любовной страстью, вам дают пощещину, восхитительная ручка бьет вас... О блаженство!".